мне еще осталось до полной потери рассудка. Но иногда я принимал Татьяну абсолютно спокойно – что позже приводило меня в настоящий ужас.
Зато сейчас я мудро проигнорировал тетушку.
– Мы найдем Джилл, – твердо повторил я и опять чмокнул Сидни в маковку. – Но нам нужно подумать и о себе.
– Наверное, – тихонько согласилась Сидни. Я видел, как она пытается вернуть себе былой настрой. – Если вальс должен возместить нам отсутствие свадебного танца, то я чувствую себя неподобающе одетой. Пожалуй, пойду в спальню и откопаю то платье.
– Ни в коем случае! – воскликнул я. – Платье, конечно, сногсшибательное, но мне вроде как нравится, что ты неподобающе одета. А если говорить начистоту, то я бы предпочел, чтобы ты была одета еще более неподобающе…
Я прекратил вальс (правда, мои попытки можно было назвать вальсированием лишь с натяжкой) и приник к ее губам. Поцелуй был совершенно не таким, как минуту назад. Прикосновение ее мягких губ наполнило меня жаром, и я неожиданно ощутил в Сидни ответную страсть. После недавних событий Сидни не была особо расположена к физической близости, и я не мог ее за это осуждать. Я уважал ее желания и сохранял дистанцию… и только теперь догадался, насколько мне не хватало ее огня.
Продолжая сжимать друг друга в объятиях и страстно целуясь, мы опустились на диван. Я замер и всмотрелся в ее лицо, обрамленное золотистыми волосами. Удивительно, но от них словно исходило сияние… а в ее карих глазах отражались огоньки свечей. Я готов был утонуть в ее красоте – в ней и в той любви, которую она буквально излучала.
Неужели наступил безупречный, так необходимый нам обоим романтический момент?
К сожалению, в следующую секунду дверь в гостиную широко распахнулась.
– Ма?.. – вскрикнул я, садясь с такой поспешностью, словно был школьником, а не женатым мужчиной двадцати двух лет.
– Привет, милый! – проворковала моя мать, врываясь в комнату. – А почему выключен свет? У вас прямо как в склепе! Был сбой электричества? – Она дотронулась до выключателя, заставив нас с Сидни поморщиться. – Теперь все в порядке! Но тебе не стоило зажигать столько свечей! Ты играешь с огнем, Адриан!
И мать услужливо задула сразу четыре свечи.
– Спасибо, – бесстрастно проговорила Сидни. – Просто замечательно, что вы так серьезно относитесь к пожарной безопасности.
Выражение ее лица напомнило мне тот случай, когда моя матушка «услужливо» вытащила ворох стикеров, «загромождавших» книгу, которую Сидни несколько часов усердно размечала.
– Ма, я думал, ты собиралась прогуляться, – многозначительно произнес я.
– Верно, но в салоне кормежки очень неуютно. Казалось бы, все должны были скучать на заседании совета… как же! Кругом толпы любопытных мороев – прямо невозможно расслабиться. Зато мне разрешили забрать его с собой, – затараторила мать и оглянулась. – Куда он запропастился? Надо его позвать!
