теперь? – спросил, выпуская дым.
Крайнев пожал плечами. Он и в самом деле не знал ответа.
– Пойдем ко мне! – предложил Семен. – Пообедаем... Покойников помянуть надо...
Крайнев задумчиво посмотрел в сторону деревни.
– Не увидят! – понял его по-своему Семен. – Я с краю живу, к тому же люди по хатам сидят, даже к окнам подходить боятся. Днем немцы через деревню проехали. Вот эти, – он кивнул в сторону могилы. – На них тот командир с солдатом и выскочили...
Крайнев кивнул и забрался в телегу. Семен по-хозяйски взял вожжи, и они тронулись. Поскрипывали колеса, недовольно фыркали привязанные к телеге кони, Крайнев сидел, свесив ноги, и пытался осмыслить происшедшее. Это был не сон. Не было странности, характерной для сновидений, все вокруг было реально и зримо. Он поднес к глазам ладони и увидел под подушечками пальцев свежие мозоли от лопаты. Потрогал. Мозоли отзывались легкой болью – как и должны отзываться свежие мозоли. Все было реально: пыльная дорога, телега, солома, на которой он сидел, успокаивающая тяжесть винтовки в руке и спина Семена, маячившая впереди. Реально было все, оставалось только понять, как он здесь очутился?
– Какое сегодня число? – спросил Крайнев.
– Второе августа 1941 года, – ответил Семен, не оборачиваясь. – Праздник, Ильин день...
Глава 2
Настя углядела их издалека: ворота ближнего к лесу дома отворились, как только телега подъехала. Пока Семен с дочкой распрягали, расседлывали и заводили в сарай лошадей, Крайнев отнес в сени оружие и вещи. Только ящик со взрывчаткой сволок на огород от греха подальше. Затем подошел к жестяному рукомойнику, подвешенному на заборе. Вместо мыла в аккуратной коробочке рядом с рукомойником желтел мелкий песок.
– Кончилось мыло! – вздохнул Семен, подходя. – А купить негде – война. Ни постирать, ни помыться...
К удивлению Крайнева, песок легко оттер грязь с его ладоней. Сполоснув руки, он умылся. Настя подала льняной рушник. Утираясь, Крайнев разглядывал девчушку. Нашел, что она старше, чем показалось вначале, лет семнадцати. «Просто невысокая и худенькая, – понял Крайнев, – но симпатичная... Немцы б такую не минули...» Настя, смущенная его взглядом, закраснелась. На запунцовевшей коже щек проявились мелкие веснушки.
Семен позвал его в дом. Внутри изба была небольшой, но чистой. Дощатый пол, выскобленный добела, лавки у стен, крепкий стол... У порога Семен скинул сапоги, Крайнев последовал его примеру. Ступать босиком по прохладным, гладким доскам пола было приятно. Они сели на широкую лавку, Настя, выхватив из печи, поставила на стол большую чугунную сковороду, где скворчала яичница с салом.
«Это ж сколько канцерогенов!» – подумал Крайнев, разглядывая толстые, зажаренные до коричневой корочки ломти свинины.
– Богато живем! – хмыкнул Семен, по-своему поняв его интерес. – Власть бежала, люди колхозный свинарник растащили. Порезали поросят на радостях...
На столе появилась бутылка, заткнутая бумажной пробкой, и два граненых стакана. Семен разлил прозрачную жидкость из бутылки.
–
