покончил с собой 18 ноября 1999 года на 34-м году жизни).
Слава обрушилась на Белошейкина в 19 лет, когда он стал вратарем ЦСКА. Несмотря на то, что эта команда всегда отличалась железной дисциплиной, стрессы в ней спортсмены снимали привычными способами – с помощью алкоголя. Не стал исключением и Белошейкин. Однако если многие его коллеги сумели-таки укротить «зеленого змия» и не сломаться, то Белошейкин не смог. Просто так сложилась судьба. Ленинградский парень, не имевший в Москве ни семьи (оба его брака распались), ни настоящих друзей, не смог противостоять жестоким ударам судьбы. По словам его матери: «Я чувствовала – что-то не так. Но на все мои беспокойства и Тихонов, и Михайлов отвечали одно и то же: „Это армия!“. Хороша армия, из которой человек выходит сломанный духом, с „дырками“ на животе от анаболиков, с бычьими связками на коленях, возникшими после трех операций. Как-то раз Женя даже бросался в прорубь на Москве-реке. Слава Богу, спасли…»
Рассказывает В. Тихонов: «Хороший был хоккеист – Женя Белошейкин! Однако пил он много, запоями. С дружками, а часто и в одиночку. Что мы только ни делали – уговаривали, ругали, лечили в клинике. Однажды заставили вшить „торпеду“. А он через несколько дней вырезал ее и опять напился. Тогда я вывел Белошейкина из основного состава команды, объявив: не перестанет пить – выгоню вообще. Хоккей он очень любил, и я думал, что отлученный от него наконец-то образумится. Не образумился…»
В 1990 году, отыграв шесть лет за ЦСКА, Белошейкин вернулся домой – в Питер. Пытался играть за команду «Ижорец» (Колпино), но из этого ничего не получилось – нарушения режима следовали один за другим. Уехал было за океан, в фарм-клуб «Эдмонтона», но и там продержался всего полгода. Больше ни в одну команду его не брали. К тому же очередным ударом судьбы стало для Евгения убийство его отца в одном из кафе города. Убийц так и не нашли. Белошейкин устроился охранником в ЧОП, но и там не задержался. Мать пыталась ему подыскать работу через Спорткомитет, но тамошние чиновники к ее просьбе отнеслись равнодушно. А Белошейкин продолжал пить. В промежутках между запоями неустанно повторял матери, что устал жить. Мать в отчаянии обратилась к друзьям сына. Те определили его в больницу, пытались лечить гипнозом – ничего не помогало.
Между тем однажды, поссорившись с матерью, Евгений ушел из дома. Познакомился с сорокалетней женщиной – матерью двух дочерей – и стал жить у нее. Девочки стали называть его папой. Чтобы не прослыть иждивенцем, Белошейкин стал подрабатывать «извозом» на своих стареньких, купленных еще на «олимпийские» деньги «Жигулях». Судьба снова предоставила Евгению шанс начать жизнь с чистого листа. Но он опять его упустил – в очередной раз сорвался, и семья распалась.
Рассказывает Д. Иванов: «18 ноября 1999 года в одной из тех квартир, где порой пропадал Евгений (это была комната в общежитии. – Ф. Р. ), его нашли мертвым с петлей на шее. Так закончилась жизнь талантливого вратаря Евгения Белошейкина.
Уже после похорон в квартире Белошейкиных раздался звонок.
