style="font-size:15px;"> В доме – куча народу. Везде – цветы, цветы, цветы. А Юра лежит на диване. Как в гробу. На меня это все произвело ужасное впечатление. А болела у него печень, буквально всего выворачивало от боли…
Юра поначалу ни о чем не догадывался, но потом стал прозревать. Тогда считалось, что больным нужно говорить всю правду, чтобы могли мобилизоваться все силы организма. Но профессор мне сказал: «Юра – очень светлый человек. Не надо, чтобы он знал. Какие бы он силы ни включил, это ему не поможет». И мы придумали историю, что у него гепатит и что он вот-вот поправится. Он вроде повеселел. А однажды, когда у него был Юлик Ким, Юра ему сказал, что вынужден играть перед Ниной весельчака, хотя испытывает невыносимые муки и готов застрелитья, если Юлий принесет ему пистолет…»
Когда Визбор попал в больницу, фильм «Победная весна» был уже готов. Визбор захотел его посмотреть и позвонил режиссеру с тем, чтобы он заехал за ним и отвез его на студию. Причем обязательно в воскресенье. Режиссер удивился такому выбору, а потом понял: Визбор не хотел, чтобы на студии кто-то был и увидел его таким. Однако поездка так и не состоялась – 17 сентября 1984 года Визбор умер.
Вспоминает главный врач спортивно-оздоровительного диспансера Л. Марков: «Когда я узнал, что постепенно отпали все места, где можно было бы по-человечески проститься с Юрой, то я предложил устроить панихиду в актовом зале нашего диспансера.
Дело в том, что некоторое оправдание у нас для чиновников было: Юра у нас лечился после травмы и довольно часто потом выступал в этом зале. Я не думал, что будут сложности. Все Юрины друзья, конечно, понимали, что запрещение идет откуда-то сверху. Не могу ручаться за достоверность информации, но чуть ли не Гришин (член Политбюро, 1-й секретарь МГК) бросил фразу, что «нам не нужно второго Высоцкого». То ли это действительно было сказано, то ли это уже народная былина. В общем, для Юры в Москве места не нашлось, а на панихиду в нашем зале мы вроде бы получили добро, оповестили всех, где состоится прощание. И буквально утром 19 сентября мне позвонили из Ждановского райкома партии и сказали, что именно в нашем актовом зале, именно в то время, когда должна была состояться панихида, Ждановскому райкому необходимо провести партактив какой-то хозяйственный. Я, собственно, даже не стал расспрашивать и пытаться что-либо объяснить: все и так было понятно. А под окнами диспансера уже стал собираться народ, подъезжали автобусы, потом пришло огромное количество людей. День был дождливый, но все ждали, просто поверить не могли, что даже здесь не разрешили. Все это продолжалось несколько часов, потом долго выясняли, где Юру похоронят, никто не знал, куда ехать, на какое кладбище…»
Вспоминает А. Мартыновский: «Мне позвонила жена Визбора Нина и обрисовала ситуацию с кладбищем. Мы стали думать, что делать. Надо же как-то достойно похоронить. Я поздно вечером позвонил своему товарищу, Совкову Володе. Он был ответственным работником Моссовета. Он знал Юру, а Визбор – его. Володя – такой парень, напористый. Он позвонил друзьям, и мы получили место на Новокунцевском
