– на такси, они – на реанимационной машине. Входим в дом, там уже Вадим Туманов с сыном. Вскоре подъехал Сева Абдулов. Состояние у всех лихорадочное. Никто не знает, что делать, как себя вести… Я говорю:
– Ребята, прежде всего, надо позвонить в милицию. Это же – Высоцкий.
Врачи стали звонить кому надо по медицинской части. Стали обсуждать, кто будет звонить матери, отцу, Марине… Я сказал, что отцу еще могу позвонить, но матери – не смогу. Вадим позвонил Нине Максимовне, я – отцу. Кто будет звонить Марине? Конечно, Сева. Марины дома не оказалось. Позвонили сестре – передали ей. Как только телефонистки узнали о смерти Высоцкого, весть быстро распространилась по Москве.
Шесть часов утра. Приехала милиция. Приехали отец и мать. Дозвонились Марине. Позвонили Боровскому и Любимову».
В. Нисанов: «Я проснулся от звонка в дверь. Это был Валерий Павлович Янклович. „Валера, Володя умер!“ Я быстро оделся, спустился вниз.
Володя лежал в большой комнате на кушетке. Уже совершенно холодный. В квартире был милиционер – начальник паспортного стола нашего отделения милиции. Потом пришла Нина Максимовна… И начали появляться люди… Примерно к 11 часам ребята из реанимации подготовили тело…»
Л. Сульповар: «Двадцать пятого мне позвонили… И я вместо дежурства поехал туда…
Приехал, народу уже было много. Внизу стояли ребята из школы карате Штурмина. Помню, что пришла племянница Гиси Моисеевны – помните «Балладу о детстве»? За мной ходил Туманов:
– Нет, ты скажи, от чего умер Володя?
Позже по этому поводу точно заметил Смехов:
– Он умер от себя…»
Е. Щербиновская, двоюродная сестра Л. Абрамовой: «Мы приехали рано. Народ стал толпиться у дома позже. Была тишина. В квартире соседки, за незапертой дверью сидела Нина Максимовна и растерянно повторяла одну и ту же фразу: „Ну как же это? Девочки, ну как же это?“ Стало страшно. Да, это была правда… Потом мы увидели Семена Владимировича – молчаливого, почерневшего лицом. Он провел нас в ту комнату, где на большой широкой застеленной кровати – весь в черном – лежал Володя… Это была наша последняя встреча…»
Л. Абрамова: «25 июля 1980 года. Мы с Никитой были у моей мамы – смотрели по телевизору что-то олимпийское. Ждали Аркашу с Физтеха – его не было. (В тот день он уехал в Долгопрудный в Физико-технический институт узнать списки зачисленных. Его фамилии в списке не оказалось, так как его отец связан с заграницей.) Не дождались, пошли домой. Еще из лифта был слышен телефонный звонок – я думала, это Аркаша, схватила трубку. Володя умер. Уже вся Москва знает. Он умер перед рассветом».
А. Штурмин: «25 июля Володя должен был приехать в Олимпийскую деревню, я работал там олимпийским атташе делегации Ирландии. Мы договорились, что в двенадцать часов он подъедет вместе с Янкловичем. Еще раньше я завез Володе оформленный пропуск, нарисовал план, обозначил место, где мы должны были встретиться…
Сплю, рано-рано утром, в половине пятого, раздался звонок…
