Я всегда буду помнить о тебе. Прощай, дорогой.
На этот раз Николай не успел бросить трубку. Он все еще держал ее в руке, а из нее уже неслись частые гудки отбоя.
– Он? – встревоженно спросила Лариса.
– Да.
– И что?
– Грозит. Рассказывает о твоих московских похождениях.
– Дерьмо. Много он о них знает!
– Тебе виднее.
– Коля, – проговорила она, помолчав. – Коля, послушай… Никаких московских похождений не было. Он не мог о них рассказывать, он мог только намекать. Ну?
– Намекал, – кивнул Николай.
– Как бы там ни было, Коля… Ты можешь думать обо мне все, что угодно… Но это страшный человек. Он готов на все, если почувствует опасность. Не остановится ни перед чем. У него есть люди, готовые выполнить любое приказание, Коля. Любое, – с нажимом повторила Лариса.
– Этот твой Голдобов…
– Остановись. Забудь эту фамилию и никогда не произноси ее вслух. Нигде. Коля! – Она присела перед ним, заставила поднять голову и посмотреть ей в глаза. – Ты слышишь? Нигде и никогда.
– Разберемся. – Николай поднялся, постоял, глядя в пол, и повторил: – Разберемся. – Не говоря больше ни слова, прошел в спальню и с размаху упал на узкую лежанку. Лариса осторожно прикрыла дверь снаружи. Теперь только уличные фонари освещали комнату, создавая зыбкий полумрак. Но не пролежав и пяти минут, Николай, мягко ступая в носках, прошел к окну, не впрямую подошел, а как-то наискосок, сбоку, и сдвинул край шторы. Увидел редкие светящиеся окна домов, зарево над проспектом, поблескивающую под фонарями мокрую дорожку между домами. Ни единой души в это время не было на улице. Николай зашел с другой стороны окна, но и отсюда не увидев ничего подозрительного, снова лег.
И опять не удалось ему полежать в одиночестве.
Распахнулась дверь, и в светлом прямоугольнике он увидел Ларису.
– Тебя к телефону, Коля.
– Кто?
– Не знаю. Он не назвался. Но голос незнакомый, раньше не звонил.
Николай медленно поднялся, оглянулся на окно, постоял, опустив голову, и побрел к телефону.
– Слушаю, – произнес он, стараясь говорить спокойнее. Последнее время не было у него ни встреч, ни звонков, которые можно было бы назвать приятными. За каждым звонком таилась опасность, каждая встреча была чревата угрозами, предостережениями…
– Товарищ Пахомов?
– Ну?
– Анцыферов говорит. Я получил ваше письмо… Оно написано на мое имя.
– Ну… Получили, и хорошо. Значит, почта еще работает. И ваша канцелярия работает.
– Не надо нукать. Я к этому не привык и не собираюсь привыкать. Вы говорите с прокурором города и будьте добры выражаться соответствующим образом.
– Простите.
– Так вот, ваше письмо получено. Там сделана приписка – чтобы вручили лично. Ваша просьба
