– стать серебряных дел мастером. Из рук Нинмах вышла женщина, не способная родить, а Энки наделил ее талантом ткачихи. Тогда Нинмах, так и не протрезвев, слепила существо, не имевшее ни мужских, ни женских признаков. Но и для него нашлось дело: служить дворцовым евнухом.
Расстроилась богиня, помяла в руках очередной кусок глины, да и бросила на землю. Энки сказал ей: «Тем, кого ты сотворила, я определил судьбы, / Я придумал им пропитанье… Ныне же я пред тобой сотворю, а ты назначишь им судьбы».
И вот Энки «начал лепить формы – внутри и снаружи – голову, руки, части тела». Получилось у него нечто маленькое, слабое, по имени Умуль.
Нинмах, посмотрев на Умуля, к нему обратилась.
Она к Умулю подошла, она вопрос ему задала, а он и говорить не умеет.
Хлеба поесть ему дает, а он руку за ним протянуть не может.
На кровати он не лежал спокойно, он совсем не хотел спать.
Сесть он не умел, встать он не умел, он лежать совсем не хотел.
В дом войти он не может, он пропитать себя не может.
Нинмах пришла в недоумение: какое место в жизни определить такому существу? В ответ Энки похваляется своим даром наделять любые создания той или иной судьбой. А завершается сказание так:
Нинмах не соперница владыке великому Энки.
О отец Энки, хвала тебе хороша!
Казалось бы, мораль проста: богиня, не наделенная даром провидеть судьбу различных созданий, определять им «Ме», «Сути», понапрасну соперничает с более могущественным богом. Можно еще добавить, что она, пожалуй, захмелела больше, чем он, и не смогла достойно выйти из трудного положения. Или, напротив, Энки напился до того, что сотворил нелепейшего уродца, которому не находится места в жизни…
Наиболее интересна оригинальная трактовка эпизода американской исследовательницей Анной Килмер, с которой соглашается В. К. Афанасьева: Энки сотворил младенца! Если обратить внимание на то, какие характеристики даны созданию Энки, такая версия выглядит правдоподобной. К сожалению, часть текста до нас не дошла. Ясно только, что потерявшая самообладание Нинмах, да еще находящаяся под хмельком, разражается руганью и проклятьями в адрес мудрого Энки. Он, стараясь оставаться спокойным, предлагает ей взять свои слова обратно и произносит: «Умуль… из лона твоего да будет исторгнут!»
Остается неясным, каким образом Умуль очутился в теле Нинмах. Возможно, в этом процессе принимал какое-то участие «корень» Энки, потому что этот орган «повсюду достойно прославят».
Не исключено, что весь сюжет о сотворении Умуля-младенца не без юмора повествует о том, как возник извечно существующий способ размножения людей. Здесь же присутствует и элемент загадки, сюжетной интриги: что за существо вышло из рук Энки? Нинмах, не сумевшая разгадать дальновидный замысел бога, пришла от этого в неистовство.
В отличие от последующей вавилонской трансформации мифа о творении одной пары людей, шумерский вариант выглядит более реалистичным (если
