изумленных соседок – той самой Варвары Юрьевны и Ангелины с четвертого этажа, представила, какие разговоры начнутся у нее за спиной.
Тут перед ее глазами побежали какие-то яркие, цветные картины – лужайка перед старым деревенским домом, старая липа в гудении пчел, двойная радуга, опоясавшая небо, парное молоко в большой эмалированной кружке…
Внезапно Леокадия Михайловна осознала, что задремала от плавной езды, от приятного запаха…
Она открыла глаза и с удивлением выглянула в окно.
Они ехали по незнакомой улице, между унылым пустырем и мрачным зданием из красного кирпича – должно быть, какой-то заброшенный заводской корпус.
– Где это мы? – проговорила она удивленно, невнятным спросонья голосом.
Мужчина ничего не ответил, только бросил на нее быстрый, осторожный взгляд, и в его темных глазах промелькнули багровые искры, словно отсвет далекого пожара.
Леокадия Михайловна вспомнила вдруг далекое детство, вспомнила черную августовскую ночь, когда загорелся дом на другом конце деревни – тогда ночное небо было озарено такими же багровыми отсветами.
– Где мы? – повторила Леокадия Михайловна, и в ее душе шевельнулось беспокойство.
Мужчина снова ничего не ответил. Он затормозил, остановил машину, заглушил мотор.
– Вы обещали отвезти меня домой! – проговорила Леокадия с растущим беспокойством.
– Мы приехали, – проговорил незнакомец мягким, уверенным, обволакивающим голосом.
– Но это… это вовсе не мой дом… – пробормотала Леокадия Михайловна.
Она взглянула на незнакомца с тревожным удивлением.
Он повернулся к ней, посмотрел на нее пристально, и искры в глубине его темных глаз засверкали ярче.
– Где мы? – проговорила Леокадия Михайловна едва слышно. – Кто вы? Чего вы хотите?
Она слышала страшные истории про убийц и грабителей, но считала, что с ней ничего подобного произойти не может – да кому она нужна? Что с нее можно взять?
– Вы хотели вернуться домой, – проговорил незнакомец мягко, почти нежно. – И я помогу вам. Скоро, совсем скоро вы вернетесь домой… вернетесь в наш общий прекрасный дом, вернетесь к нашей великой матери…
Леокадия Михайловна хотела сказать ему, что ее мать умерла много лет назад в коридоре второй городской больницы и похоронена на Южном кладбище, в желтой глинистой земле, среди тысяч и тысяч одинаковых могил, и что она не хочет к ней возвращаться – но эти слова застряли у нее в горле.
Она не могла отвести взгляд от страшного незнакомца.
А багровые искры в его глазах становились все ярче, как будто отраженный в них пожар приближался, как будто он разгорался, занимая уже полнеба.
– Не бойтесь, – проговорил он тихо. – Вам не будет больно. Вы заснете – и проснетесь совсем другим человеком. Ваша новая жизнь будет ярче и интереснее, чем нынешняя… в этой жизни не будет скудной пенсии, которой вечно не
