«приема гостей», с явным желанием произвести впечатление. Теперь же Хант узнал, что Бет готовит каждый день, причем готовит отлично, и подписана на какие-то кулинарные рассылки.
Ханту это пришлось по душе. Эйлин не особенно-то любила возиться на кухне – предпочитала рестораны, полуфабрикаты, в лучшем случае, заказывала тако.
Ханту претила роль этакого традиционного мужа, который вваливается в дом со словами: «Эй, крошка, что у нас на ужин?» – и поначалу было неловко, даже совестно, что Бет каждый вечер для него готовит. Вскоре он понял: готовит она не для него, а для себя. Бет не покорная домохозяйка – она просто делает то, что ей нравится. Что нравится им обоим.
В пятницу утром, в перерыв, ему позвонили из страховой компании и сказали, что дом готов. Хант сообщил об этом Эдварду и Хорхе, а Бет позвонил только после обеда. По совести говоря, съезжать ему не хотелось. Они прожили вместе только четыре дня, но за это время сблизились больше, чем за предыдущие месяцы, и дома у Бет Хант не чувствовал себя в гостях. Хоть он и заплатил аренду до конца месяца, он не чувствовал никакого желания возвращаться; и, когда Бет предложила ему жить у нее, торжественно согласился.
Эдвард и Хорхе у него за спиной навострили уши, а когда Хант сказал: «Конечно», – разразились громкими приветственными криками. Хант и Бет рассмеялись.
Однако вещи его остались на старой квартире, и после работы Хант и Бет отправились взглянуть, что сделала страховая компания. Разумеется, в доме поменяли замки – однако, как и обещал Ханту страховщик по телефону, ключи лежали под камнем справа от крыльца. Хант отпер дверь, вошел…
И замер посреди прихожей, выдохнув:
– Господи Иисусе!
Стены были выкрашены в черный цвет. Классические постеры из фильмов, которыми Хант украсил гостиную, сменились жуткими изображениями расчлененных женских тел в тяжелых рамах. По полкам и шкафам аккуратно расставлены книги… одна беда – книги совершенно не те. Собрание сочинений маркиза де Сада. История медицинских экспериментов в нацистских концлагерях. Иллюстрированный справочник патологоанатома. Какие-то безумные порно-комиксы с названиями типа «Я вылижу твою кровь». То же с фильмами и дисками – какая-то садистская порнуха. Вместо грампластинок – коллекции рока, джаза, блюза, фолка и кантри, которую Хант собирал много лет – ящики с сотнями, а может, и тысячами экземпляров одной и той же песни: «Ты освещаешь мою жизнь» Дебби Бун.
– Что за… – пробормотала Бет.
– Не знаю.
– Они там, что, совсем долбанулись?!
– Похоже, да.
Нетвердыми шагами Хант прошел на кухню. Здесь перемены были еще разительнее. Место обеденного стола заняла мясницкая колода, залитая алой краской, с воткнутым в нее топором. На полу – черный линолеум, посреди него – шкура гориллы с вытаращенными стеклянными глазами и оскаленными клыками.
– Как же так?! Я думала, они просто должны заменить поврежденную мебель. А не выкидывать всю обстановку и ставить…
