Главное при этом, чтобы сил хватало и пупок не развязался.
А уж в последние дни, когда Яков стал обладателем сигвигатора, его силы и возможности усилились стократно. Поэтому он постоянно чувствовал в себе эйфорию, доходящую порой до экзальтации, и верил, что, если сильно разгонится да оттолкнется от земли, сможет летать аки птица. Но, будучи на территории «Империи Хоча», оказывался стеснен строгим контролем Загралова, необходимостью тщательно скрываться от всего мира и обязанностями круглые сутки обучаться, усиливаться и совершенствоваться.
Против этого он ничего не имел, сознание диктовало осмысленность дисциплины, а крепкая воля взрослого человека помогала легко управлять бушующими эмоциями.
Но тут – опекун пропал. Пришлось отправляться на его поиск. Иначе говоря, действовать свободно, по собственному усмотрению, то есть применять практически все имеющиеся силы, средства и возможности.
Наверное, поэтому у Якова Ивановича Шереметьева сорвало крышу…
Не найдя Загралова в пещере с Письмом, новый обладатель ринулся на поверхность, и там, вместе со своими ведьмами, сразу отыскал четко узнаваемые следы. Те возникали в светлой рощице с большими прогалинами и тянулись в сторону ближайшего лесного массива. Позвонив по мобильному телефону «домой» в «Империю Хоча» и сделав краткий отчет, Шереметьев поспешил по следу, словно хорошая гончая.
И уже через пару минут наткнулся на лесную поляну, где и замер, вначале непроизвольно. Ведущийся там пикник скорее напоминал оголтелую вакханалию, созвучную самым непристойным сценкам из жизни Содома и Гоморры. В дыму, в грязи, в объедках и мусоре, под рев самых разных порождений попсы собравшиеся на поляне почти шесть десятков человек совокуплялись, танцевали, пили, дрались, пели, валялись, насиловали, давились закуской и злословили.
А с краю этого ужаса, с наветренной стороны, поскуливали два огромных дога. Даже эти бедные животные, преданные своим безумным хозяевам, с ужасом взирали на происходящее действо. На нового, только что прибывшего человека, доги не обратили ни малейшего внимания.
Рядом с собой Яков никого из фантомов в физических телах не оставил изначально, экономил личную энергию. Но после того как пришел в себя, быстро развоплотил там женских духов, оставив только дух старшего сына. Да и то сделал это скорей в воспитательных целях, ну и чтобы хоть с кем-то обменяться мнением:
«Слышал о такой мерзости, но никогда не думал, что увижу воочию…»
«Жуть! – согласился Шереметьев-младший. – Но ты, бать, отмирай быстрей и думай, где мы тут Ивана Федоровича искать будем? Как бы с ним чего плохого не случилось…»
«Ну да… Такие твари могут по голове тюкнуть и тут же под ближайшим кустом землей присыпать. Но кого тут и о чем спрашивать?.. Одни свиньи… обоего пола…»
Яков попытался отыскать в этом аду хоть кого-то с трезвым, осмысленным взглядом. Но у него ничего не получалось. Даже насилуемые
