сердцевинке цветка, от которой во все стороны расходились асфальтированные лепестки-дорожки. Что им делать, куда податься, Эля еще не решила, поэтому молча кивнула, и Тихон с радостным криком бросился штурмовать горки и лесенки. Девушка присела на одну из лавочек и достала мобильный телефон, намереваясь поискать в ближайших городках агентства недвижимости и сделать запросы. Но связь с Интернетом в этом месте оказалась плохая. Может, нарочно, чтобы матери следили за своими гуляющими детьми, а не увязали в опасной мировой Паутине. Или чтобы хоть на какое-то время отвлеклись от повседневных забот и, подняв глаза от земли, полюбовались художественными росчерками белых облаков на синем полотне неба, нарядившимися в благородную позолоту липами и вдохнули полной грудью посвежевшего к концу августа воздуха. Едва Эля убрала телефон, как из-за облака, будто по заказу, выглянуло солнце. Неуловимый блик скользнул по ее раскрытой ладони, поцеловав все еще зудевший шрам, и свернулся у ног светлым пятном как одомашненный зверек. И этот солнечный зайчик вызвал у нее воспоминания шестилетней давности о последнем летнем дне, такие, какими они оставались недолго: чистые, светлые, еще не вымокшие в слезах и крови, не пропитавшиеся удушающей гарью страхов.
…Тот день тоже выдался солнечным, словно лето напоследок решило щедро одарить сэкономленным за дождливые месяцы теплом. Синее небо так же, как и сегодня, расчеркивали штрихи белых облаков, и это художественное сочетание синего и белого напоминало Эле гжельскую роспись. Легкий ветер перебирал, словно украшения в шкатулке, позолоченные верхушки деревьев. И в теплом воздухе обоняние уже улавливало горьковатые нотки осеннего аромата.
Эля раскладывала по папкам учебный материал, с улыбкой представляя себе новых учеников. Их было двенадцать, ровно столько, сколько мест. И это обстоятельство – что все места на курс испанского были заняты – ее несказанно радовало: преподавателем в школе языков она была новым, пришла в апреле на место ушедшей в декрет учительницы, довела предыдущий курс, приняла экзамен, а на новый учебный год ей дали вести занятия у новичков. Эля опасалась, что те, кто придет записываться на курс, узнают, что вести уроки будет недавняя выпускница иняза с маленьким опытом работы, и в сомнениях отступятся. Но нет, ее страхи не оправдались: набор оказался полным. Двенадцать учеников: восемь девушек и четверо мужчин. Эля уже изучила их анкеты, чтобы иметь представление, с кем ей придется иметь дело, и теперь с волнением ожидала понедельника – первого дня занятий. Раскладывая по папкам материал, она мысленно представляла себе каждую анкету нового ученика. Вот эта папка будет для Марины Силиной, вот эта достанется Наталье Шепотовой, а вот эта, может быть, самому старшему в группе (сорок четыре года) Петру Алексееву.
Школа языков арендовала весь первый этаж в двухподъездной пятиэтажке, окна кабинета Эли выходили на улицу, а не во внутренний двор, и в форточку беззастенчиво, как орава расхулиганившихся ребятишек, то и дело врывались посторонние шумы:
