его не вижу!По улице Гагарина с продлёнок
На улицу Гончарную, где праздник,
Стоит октябрь, стоит, как дошколёнок,
А я бегу, бегу, как второклассник!
И с высоты своих, ну, пусть сто двадцать,
И с высоты своих, ну, скажем, девять
Я начинаю дошколёнку улыбаться
Всем тем презрением, которым я умею,
Всем тем умением, которым так гордятся,
Читать, кривляться, перелистывать тетрадь
И звёздочкой октябрьской – октябрятской,
Такой холодной, если целовать.
Стоит октябрь, и улицы обломок
Мелькнёт в пруду, и завидно признать,
Что это я – всего лишь октябрёнок —
Здесь пробегу, а он останется стоять.
«Путь к реке такой скользкий, что ты осторожно ступаешь…»
Путь к реке такой скользкий, что ты осторожно ступаешь,
Подминая траву неуклюже: соцветья, колосья,
Слово кажется польским, но, кажется, ты понимаешь —
Это первое слово, которое ветер приносит.
В погремушке сухой перезревшие зёрна зашиты,
Перед тем как скатиться, на миг замерев на откосе,
Ты сломаешь стручок и рассыплешь горошек мышиный
На глухие и звонкие, что тебе ветер приносит.
«Есть города, которые меняют имена…»
Есть города, которые меняют имена,
Проходят разные над ними временами времена:
Сегодня он прозрачен, завтра – в дымке,
Отечества казбеками прокурен,
Изменчивый, как на переливной картинке,
Вы вряд ли, впрочем, помните такую.
Нет-нет, не анимация, 3D
И розового дыму напустили,
А как, допустим, крутишь диафильмы —
И буквы на помятой простыне.
Или выводит медленно рука
Индиру Ганди и Джавахарлала Неру,
И видишь мелко надпись Кишенеу
На кожаной обложке дневника.
Или посмотришь мельком в небеса,
Качнёшься и замрёшь от изумленья,
И самолёт летит – поверь, так надо, —
Из города летит, из Ленинграда,
И солнце бьёт, и пыль слепит глаза,
А он летит себе, летит всё выше,
И чушь напишешь в школьном сочинении
И сдашь её учителю на стол.
И ждёшь-пождёшь заслуженный свой кол.
…… …… … … … … … … … … … … … … ……
Я думаю, сейчас они сидят
Небесное винишко попивают,
И в города забытые играют,
И стюардессой импортной дымят.
И проплывают мутные от слёз
Каракули из тоненькой тетради
Над дядею, живущем в Ленинграде,
И папкою, уехавшем в Свердловск.
«Катят, и катят, и катят…»
Катят, и катят, и катят
по воде мороженой, засахаренному
