нами. А вой Шкалика еще долго преследовал меня и преследует до сих пор.
Шкалик после моего отъезда на точке больше не появлялся.
Когда началась навигация, Вадима и Федю перебросили на другой участок озера Глубокое.
Осенью у Вадима случился приступ аппендицита. Довести до города его не успели. На причале, где ждала его скорая помощь, он потерял сознание и умер прямо в машине скорой помощи.
Прошла зима. А при наступлении весны многие «буранисты», вездеходчики рассказывали, что в районе озера Гудок часто видели волков.
Один из них отделялся от стаи, выбегал на протоптанный «буранами» след. Садился и внимательно вглядывался в приближающиеся снегоходы. Сидел так, пока было безопасное расстояние. Затем вскакивал и бежал к волкам, уводя их в лесной массив. Среди диких собратьев он выделялся темной шерстью и лохматым загнутым хвостом.
Дядя
Михаил Спицын уже три часа летел в самолете. Вздрагивая всем корпусом, Ил-14 шел на посадку, пробиваясь через заслон плотных облаков. Удары иногда были очень жесткие. В салоне возникал ропот, кто-то не выдерживал и панически вскрикивал. Тогда в проходе появлялась стюардесса, мило улыбаясь, призывала к спокойствию и терпению, успокаивая словами:
– Товарищи. Мы проходим зону высокой турбулентности.
Михаил вжался в кресло всем своим массивным телом. При каждом новом провале самолета к горлу подкатывало все, что было съедено и выпито накануне. В нижней части тела все происходило наоборот. Ему казалось, что все его мужское хозяйство отрывалось, падало вниз, ударяясь, закатывалось под сиденье. Потом возвращалось, для того, чтобы вновь оторваться на следующем провале. Он считал минуты до посадки. Это был его первый за тридцать один год жизни полет на самолете, а также первый перелет по маршруту Норильск – Красноярск.
1949 году в 17 лет он вместе с отцом, инвалидом войны, был осужден по статье за вредительство. Утопив в болоте трактор, отец получил десять лет, Михаил – 5 лет. Сидели в Туруханском лагере. Через 2 года отец умер практически у него на руках. А когда пришло письмо, извещающее о смерти матери, здоровый парень взбунтовался. Вступил в перебранку с охраной. Перебранка закончилась потасовкой. Очнулся в карцере. А после выхода получил еще привесок в 5 лет.
Директор Норильского комбината Зверев как-то в беседе по телефону пожаловался заместителю Лаврентия Берии, бывшему директору этого комбината А. П. Завенягину о катастрофической нехватке рабочих на строительстве. Авраамий Павлович, в свою очередь, обратился с просьбой к Берии со словами:
– Лаврентий Павлович. Вы знаете, как Стране необходим никель.
Норильский комбинат запускает новые мощности, а стройка постоянно испытывает нехватку рабочей силы. Тысячи бездельников сидят по тюрьмам, едят народный хлеб, считая себя несправедливо осужденными. Нужно бросить их в Норильск на строительство, тем самым наполнив
