заметил, и не хотел показать, что уж очень то испугался пришельца, не говоря уже о некорректном заявлении. На «сопляка» он, конечно же обиделся и в долгу оставаться не собирался.
– Это что еще за прикольный старикашечка? – спросил он того же Пивовара. – Я думал, что у вас тут оперативно-розыскной отдел, а не дом престарелых.
Леонид Васильевич не стал дожидаться, что ответит Пивовар, железной рукой выдернул оккупанта из-за стола и швырнул в угол, туда, где стояла пластиковая корзина для бумаг. Этого показалось мало. Шагнув вперед, рассерженный Коньков подцепил мусорную корзину и высыпал содержимое наглецу на голову. Туда же, на пол полетела и кожаная папка. Ноутбук и мобильники, которые при падении могли поломаться, Коньков не тронул, хотя руки чесались.
– Это ваш стажер, Васильевич, – пояснила Маргарита Руденко. – Вы бы с ним помягче. Резвый пацаненок.
– Так, резвый. Я заметил. На язык.
Коньков занял освободившееся место. Захлопнул крышку ноутбука. Сказал, строго посмотрев на сидящего у дверей:
– Я майор Коньков Леонид Васильевич. Руководитель твоей стажировки… С пола встань, когда с тобой разговаривают!
Стажер сбросил на пол корзину для бумаг, в которую, несмотря на название, бросали не только бумаги, но и остатки чая из заварочного чайника, и теперь к его лицу в нескольких местах прилипли чаинки. Коньков пригляделся к нему внимательно. У молодого человека были широкие плечи и тренированные руки, но все равно он выглядел как школьник. Причиной тому было слишком наивное круглое лицо, дополнявшееся к тому же такими оттопыренными ушами, какие бывают только у детей, снимающихся в журнале «Ералаш» и носом покрытым красными пятнами от выдавленных недавно угрей.
– Фамилия, имя, отчество? – как на допросе спросил его Леонид Васильевич.
– Шпак Игорь Сергеевич, – ответил стажер, отряхиваясь.
– Шпак? Ну, где-то так ты и выглядишь. Как шпак. Но я буду звать тебя Фунтик.
– Почему?
– Ты похож на поросенка Фунтика из старого мультфильма. Ударение на слове поросенок. Будешь откликаться на Фунтика?
Стажер не нашелся, что ответить.
– Молчание знак согласия. Лет сколько?
– Двадцать три… Через месяц будет.
– А на вид я бы не дал и пятнадцати лет.
– Двадцать три – мой любимый возраст! – воскликнула Руденко. – Не знаю, кому как, но мне наш стажер нравится.
– Вечно тебя, Марго, на малолеток тянет! – проворчал Коньков. – Сколько вокруг нормальных зрелых мужиков. Сама уже не девочка, тридцатник скоро.
Руденко совсем не смутилась.
– Ничего не скоро. Двадцать семь только.
Названный Фунтиком уже пришел в себя и вступил в разговор.
– Некрасиво называть возраст женщины без ее согласия в присутствии третьих лиц.
Коньков
