слоге (женская). И никак иначе. Но это же дурь реальная! Правило использовать женскую рифму пошло от польского языка и отражает особенности чужого, пусть и славянского, наречия.
В русском языке ударение может падать на любой слог. Поэтому слепо следовать правилам, подходящим для Польши, противоестественно для России. Стихи следует сочинять по природному свойству нашего языка, а не насиловать их, укладывая в прокрустово ложе чужих правил. Даже несколько вариантов рифмованных сочинений привел и указал на необходимость отстаивать чисто русские традиции в говоре и стихосложении. Добавил о важности искать наиболее адекватные способы развития языка, сообразуясь с потребностями эпохи. Что за низкопоклонство, в конце концов! Поменьше высокопарности и заимствований. Где без иностранных слов обойтись нельзя, никаких проблем. Но употреблять без разбору?!.
– Он подробно разбирает ваши вирши, Михаил Васильевич, – разродился желчью князь, – и указывает на недостаточное знание московского говора.
– Мы вроде в Петербурге находимся, – удивился я, постаравшись передать недоумение голосом. – Неужели и здесь нет отличий?
– И все же было бы неплохо ответить, – обернувшись, сказал барон Строганов.
Младший сын того самого солепромышленника Строганова. Не знаю насчет размера состояния, но подозреваю изрядные богатства. А по жизни человек достаточно приятный и умный. Не ведет себя на манер выскочек, пытаясь показать, насколько велик, демонстрируя спесь. Мы с ним очень мило пообщались в дороге, и вовсе не на тему стихов. Про оспу и ее лечение. Очень заинтересовался и готов помочь в дальнейшем продвижении методики. Даже пригласил на свадьбу с Софьей Кирилловной Нарышкиной, вскорости должную состояться. Я не напрашивался – сам позвал. Теперь мучайся с подарком.
– Простите, что вмешиваюсь без приглашения, – воспитанно добавил он.
Оказывается, к нашему милому обмену мнениями по поводу литературы с интересом прислушивались. Вон еще рядом парочка настороженных ушей. Всем любопытно, как стану отбрехиваться от обвинений в излишней простоте слога, отсутствии настоящей книжной учености и вылазящим отсюда попыткам упростить язык. Я ведь сам прямо в статье так и провозгласил: необходимо считаться с изобилием речений на просторах нашей великой страны, убегать старых и неупотребительных выражений, которых народ не разумеет, и не сохранять неизвестно зачем оных, которые в простых разговорах неупотребительны.
Не случайно, ох, не зря прицепился Феофан со своим требованием написать «О пользе книг церковных в русском языке». Вывод из моих слов прямо напрашивается элементарный. Оставить позади старый церковно-славянский и идти дальше, развивая язык на основании его природных свойств и взаимно обогащая диалекты. Фактически так давно и есть, но вслух сие произнести – не очень красиво.
– Зачем? – я показательно изумился. – Все предельно конкретно сказано. Я даже привел
