style="font-size:15px;"> – Что вы ищете, Глеб Максимилианович?
– Я? Ищу? С чего вы взяли?
– Давайте начистоту (улыбнулся я очень вовремя двусмысленно вылетевшему из меня слову в свете моих воспоминаний о «минеральной воде»), это видно по вашему бегающему взгляду.
– Да? Молодой человек, вы очень наблюдательны…
– И всё же? – настойчиво возобновил я наш диалог.
– Ну хорошо. Только вам, по секрету. У меня в кабинете была дама, которую я хотел облагодетельствовать, а теперь её там нет. Испарилась. Но, говорят, кто-то видел, как вы её куда-то увели, но здесь я её не наблюдаю, следовательно, сплетни…
– Да, Глеб Максимилианович, похоже на то. Люди у нас любят посудачить, вы же сами знаете.
– Да, да, конечно, – задумчиво протянул он.
– А где вы-то её нашли? – на всякий случай спросил я.
– Ах, так значит, всё-таки вы её видели?
– Глеб Максимилианович, чем быстрее между нами возникнет доверие, тем быстрее мы найдём вашу пассию. Её видели многие, в том числе и я.
Сотрудники театра то и дело стали заглядывать в аппаратную, может, они заглядывали и раньше, но я заметил это только сейчас. По беспечному выражению их лиц я понял, что почему-то их ничего не обескуражило в сегодняшнем спектакле и всё для них, видимо, прошло как всегда. Это меня насторожило ещё больше и не давало быть вполне откровенным с Глебом Максимилиановичем. Внутренне я был доволен, что этот «ходячий грех» – осколок былой женской привлекательности – куда-то испарился, избавив меня от лишних объяснений и хлопот…
Хотя?!
– А вы в подсобке смотрели? – спросил я Глеба Максимилиановича.
Глаза апологета женских прелестей масленично залоснились, и он моментально исчез, даже не расшаркавшись на прощание.
Но моё личное состояние, после пережитого, оставляло желать лучшего: я на этом спектакле без прогонов и генеральных репетиций оказался втянутым в роль главного героя, причём, до сих пор не осознавшего, что же произошло на сцене, а что – за кулисами, а не зрителем, как мне казалось вначале. Мой шаг в жемчужину на шее Жанны – розыгрыш или какая-то удивительная фантасмагория, которую я ощутил на себе, чёрт возьми, вполне реально.
Жемчужина, обнаруженная мной в кармане пиджака, таинственным образом небрежно брошенного на микшерском пульте, обескуражила меня окончательно. Она словно уголёк, выхваченный из пепелища, жгла мне руку. В голове от этого жара стали рождаться немыслимые, феерические образы.
Для установления душевного равновесия мне надо было встретиться с Эндрю. Набирая номер его мобильного, я почему-то подумал о том, как редко интересовался его внутренним состоянием, хотя, может, это было бы излишним, захотел бы – сам рассказал, но мне казалось, что из всех моих друзей только он мог оценить степень моего замешательства. За последнее время мы с ним очень сблизились и практически ничего не
