случаях сила совсем не нужна, и скандал тоже. Ну, переломали бы ползала – кому это нужно? Ни мне, ни владельцам парохода. Парень я нехилый, но устраивать драк не люблю. К чему портить себе здоровье, рискуя поломанными ребрами и головой? Я привык проявлять агрессию только в серьезных переделках, а не по пьяни. Или вот так, или сразу ножом под ребро. Мы, восточные люди, народ горячий, но чаще все-таки на публику изображаем. Я – так точно. Давно научился при необходимости терпеть идиотов, включая собственных начальников, и кланяться, но могу и припомнить потом. Без свидетелей.
Уже к закрытию она подошла и присела рядом.
– Пить не буду, – сообщила Настя (не называть же Анастасией) на мое движение к бутылке и улыбнулась. Это для публики. – Надо же проверить, как там на самом деле будет? – Она положила свою ладонь мне на руку и прямо посмотрела в глаза.
Утром я осторожно, стараясь не потревожить девушку, вылез из-под одеяла, сделал свои дела и умылся. Потом достал компас и честно определил направление на Мекку. Если уж делаешь что-то, старайся все сделать по правилам. Минут через десять я краем глаза засек, что Настя села и молча стала смотреть. Она сидела, не пытаясь замотаться в простыню и прикрыться от моего взгляда, совершенно не стесняясь. Чего скрывать – все было внимательно изучено и тщательно проверено. Теперь я точно знал, что она натуральная блондинка.
– А я-то думала, что вы уже совсем западные люди, – сказала она с изрядным удивлением, когда я поднялся.
– Как всегда, – ныряя под одеяло и обнимая ее, отвечаю, – кто как. Я молюсь не часто, просто такой день. Мой старший брат погиб на фронте сегодня, много лет назад. Я всегда его вспоминаю, а заодно и остальных. Не обязательно мусульман – всех, кто воевал рядом. За эти годы их было очень много, и если даже пользы нет, я это делаю для себя. Пока память жива – они существуют.
– Господи, – воскликнула Настя, – до меня только сейчас дошло, откуда я твое имя помню! Это ж ты тот тип, из-за которого чуть не началась большая война в Европе!
– Это серьезное преувеличение, – отказался я. – И без меня бы ничего не изменилось. Я совершенно случайно оказался в нужном месте в нужное время. Кто желает попробовать, как это весело – бегать под обстрелом, рекомендую съездить в Китай. Скоро там начнется.
– Постой-постой, – пробормотала Настя, – вся эта скромность замечательна, но тебе отвалили несколько премий.
– Подумаешь, – отперся я, – русская и немецкая – за лучший репортаж. Исключительно по политическим соображениям, за правильное освещение событий. Американская – за выдающуюся подачу сенсационного материла. Вот за что дали французы – я так и не понял. Наверное, за неупоминание их действий. Так это не по доброте душевной. Сам я не видел ничего, а то немногое, что слышал, зарезала цензура. Мне в Великобританию теперь ездить не рекомендуется: могут и в суд потащить. А могут и камнями закидать. Лучше уж не рисковать и не проверять. Пусть свое правительство обвиняют в глупости. Нечего было посылать своих военнослужащих на чужую войну. Попробовали вмешиваться,
