Сергей испытывает от нее подъем, временами – бесконечную усталость, но чаще всего терзается, считая, что место его – среди солдат и офицеров, а не среди всех этих «дармоедов», как он называет своих коллег, братьев милосердия. «Я знаю прекрасно, что буду бесстрашным офицером, что не буду совсем бояться смерти», – пишет он 14 июня 1915 года в письме к сестре Лиле.
Но к концу июля того же года Эфрон оставляет службу в поезде. Как и его сестра Вера.
Глава 13
Подруга
Еще с октября 1914 года в жизнь Марины властно вошла необычная женщина, решительно непохожая на всех других, раньше и позже ей встречавшихся. То была яркая и самобытная Софья Парнок, выросшая со временем в первоклассного поэта (наибольшее признание получили ее сборники «Лоза» и «Вполголоса»). Встреча с ней потрясла воображение Марины. Познакомившийся с Софьей Яковлевной позже в Крыму Волошин именно ей поручил вести свои литературные дела в Москве, а кроме того, прекрасно написал о ее поэтическом таланте в статье «Голоса поэтов».
Тридцатилетняя Софья Парнок не скрывала своей принадлежности к «меньшинству» (как говорят нынче). Но, скорее всего, к моменту знакомства Марина о том не знала; в пользу этого предположения свидетельствует второе стихотворение из созданного в 1914–1915 годах поэтического цикла. Обратим внимание на характерную подробность: в 1920 году при подготовке к первой публикации цикл был назван автором «Ошибка» – и только в 1940 году переименован в спокойное «Подруга».
Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было? – Чья победа? –
Кто побежден?
Всё передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том, для чего не знаю слова,
Была ль любовь?
Кто был охотник? – Кто – добыча?
Всё дьявольски-наоборот!
Что понял, длительно мурлыча,
Сибирский кот?
В том поединке своеволий
Кто, в чьей руке был только мяч?
Чье сердце – Ваше ли, мое ли
Летело вскачь?
И все-таки – что ж это было?
Чего так хочется и жаль?
– Так и не знаю: победила ль?
Побеждена ль?
Первоначальное смущение, бесхитростно отраженное в стихотворении, было преодолено; Марина приняла подругу такой, какой она оказалась. Спустя несколько лет в цветаевском дневнике появляется запись: «О притяжении однородных полов. Мой случай не в счет, ибо я люблю души, не считаясь с полом, уступая ему, чтобы не мешал». И там же – ироническое: «Другие продаются за деньги, я – за душу!»
Безоглядная щедрость ее сердца справилась с шоком. «Пол-жизни? – Всю тебе! / По-локоть? – Вот она!»
Тем более что потрясение оказалось взаимным. В сонете самой Парно к читаем:
Гляжу на пепел и огонь кудрей,
На руки, королевских рук щедрей, –
И красок нету на моей палитре!
Ты,
