негативные последствия этих переговоров. <…> Гитлер пометил, где будет кончаться область государственных интересов Германии и начинаться сфера интересов Японии. <…> Гитлер вызвал меня в свою Берлинскую резиденцию и предложил сыграть для меня несколько тактов из прелюдов Листа. “Эту музыку вы будете часто слышать в ближайшее время, ибо так будут звучать победные фанфары в нашем русском походе”».
Если не касаться деталей, ради которых Шпеер это писал и которые снова переврал, то общая картина дана верно. Упомянутый глобус стоял у Гитлера довольно долго: накануне переговоров с Молотовым на нем был красный цвет (СССР), и коричневый (Германия), по плану Розенберга; а после переговоров глобус перекрасили в коричневый и желтый (Япония). Еще откровеннее по поводу переговоров высказался Розенберг: «Русские отказались делить с нами мир». Дальше – прелюбопытная деталь! – Розенберг (напомню, главный эксперт по СССР) приводит высказывание Молотова на этих переговорах. Молотов, цветисто аргументируя позицию СССР, цитирует из «Политики» Аристотеля: «Поистине величайшие несправедливости совершаются теми, кто стремится к излишествам, а не теми, кого гонит нужда». Поскольку Розенберг приводит эти слова в секретном отчете о переговорах для сотрудников своего аппарата (от 29 ноября 1940 г.), то для непонятливых, по-видимому, он поясняет: «Сталин под “излишествами” подразумевает предложенные нашими экспертами обширные сферы будущих владений СССР».
Так вот, Шпеер приводит цитату из Аристотеля, якобы произнесенную им, Шпеером, по совершенно другому поводу, причем в следующем же абзаце.
Однако вернемся к войне. Как только речь заходит об участии в планировании и разжигании Второй мировой войны, Шпеер в своих мемуарах становится осторожен. Но постоянно впадает в двойственность: с одной стороны, нужно преуменьшить свою роль в этих делах; с другой – так хочется показать, подчеркнуть свою значимость, незаменимость при Гитлере! Итак, читаем: «К концу 1941 года <…> мне поручили устранять разрушения от бомбежек и строить бомбоубежища». Это правда. Осенью того же года Шпеер путешествует по Португалии. Затем ему, помощнику Тодта, отводят в качестве поля деятельности всю Украину. Это «поле» так и осталось на бумаге. И так далее, в том же духе. И вдруг – судьбоносный вызов в кабинет Гитлера: «Господин Шпеер, я назначаю вас преемником доктора Тодта. <…> Вы замените его на всех постах». <…> – «Но я же ничего не понимаю», – возразил я. «Я верю, что вы справитесь», – ответил Гитлер. Вот так, прямо – снег на голову бедняге. Ну что ему оставалось? «Яволь, мой фюрер!»
Но когда Геринг хотел немного разгрузить новоиспеченного министра и взять на себя часть полномочий покойного Тодта, Шпеер так энергично возражал, что Геринг в присутствии Гитлера обругал его крепким словом, а Гитлер махнул рукой: «Разбирайтесь сами». И Шпеер опять всю ситуацию вывернул на свой лад, многое просто сочинил, например, отказ Геринга присутствовать на похоронах Тодта.
Так
