кто нам запретит играть что захотим? Так оно потом и вышло. Мы играли на танцах у себя в школе, в соседних школах, в техникумах и ПТУ, на свадьбах, в кафешках и даже в фойе кинотеатра «Юность» перед сеансами. И исполняли всё, что нам хотелось. Однажды мы по просьбе того же Бориса Моисеевича приняли участие в каком-то районном конкурсе и победили, по-быстрому выучив и очень патриотично сыграв «Полюшко-поле» и что-то из «Теней».
С учёбой конечно же были осложнения, но в целом мы справлялись. Благосостояние росло. Мы зарабатывали иногда по десять рублей за вечер на танцах. И по двадцать на свадьбах с юбилеями. Но чем быстрее росло наше благосостояние, тем быстрее росли противоречия в нашем творческом коллективе. Я был за совершенствование и рост. Мои коллеги были за радость жизни, которая заключалась в неограниченном потреблении веселящих напитков, вкуснейшим из которых был конечно же «Агдам». Это противоречие в конце концов и привело к тому, что, закончив школу, мы расстались. Пирог поступил в Лесотехническую академию и почти сразу же нашёл себе место ритм-гитариста в факультетском ансамбле. Я несколько раз видел его «в деле» и мне понравилось. Вадик меня обманул и ноты так никогда и не выучил. Бестолковый и совершенно никчемный был парень. Ничего не умел и учиться не хотел. Ушёл в армию и «стёрся». Коля долго тосковал, лишившись ударной установки и самой возможности «стучать». Но ему повезло. На первом курсе ЛЭТИ – института, куда я поступил после школы, – я попал на репетицию институтского ансамбля «Мельники». Там я обратил внимание, что ударник «не очень» и предложил попробовать их руководителю Саше Трофимову моего парня. Они попробовали и безоговорочно взяли Колю к себе, где он и поднялся до профессионального уровня. Сам я несколько раз порывался вернуться в музыку, однако сложности первого года обучения в институте, тренеровки за сборную факультета по гимнастике, а затем увлечение стройотрядами поставили крест на моей музыкальной карьере. Но воспоминания о двух годах тесной дружбы с гитарой, выступлениях, многочисленных поклонницах конечно же греют до сих пор. Заставляют улыбаться и грустить одновременно. Иногда в компании за столом меня просят что-нибудь «сбацать». Я беру гитару и пою что-нибудь из Битлз или Элвиса Пресли. Вхожу в образ и представляю, что я опять стою на сцене в каком-нибудь техникуме или ресторане. Народу нравится!
Коста Рика. 31.01.15.
Барахолка
Весна 1967 года. Я заканчивал девятый класс. Девчонка парикмахерша, случайно «задевшая» ножницами моё ухо до крови, в попытке реабилитироваться рассказала откуда у неё такие красивые клеёнчатые сапожки. Сапоги привёз из Гродно её брат – дальнобойщик. Он купил их на гродненской толкучке в километре от границы с Польшей. Каждое воскресенье на границе, якобы, вводился упрощённый режим её пересечения со стороны Польши, и поляки везли на толкучку новомодные разноцветные перламутрово-клеёнчатые сапожки, кофточки и польские джинсы.
Приняв
