большой начальник, которого слушаются и которого даже председатель исполкома не смог обмануть вместе с Бурашевыми, они хотели выдать за меня замуж любую из дочерей от двенадцати до двадцати двух. Или сразу двух… или трёх. Можно даже без колыма. Для этого меня надо было сначала напоить, потом набить моё пузо молодой вкуснющей бараниной и положить спать в обнимку с юной красавицей. Девчонки, кстати, были хорошенькие все. На вид мне было, по их казашьему разумению, лет неизвестно сколько. Чисто визуально мне могло быть от пятнадцати до тридцати или больше. Так же, как мы не понимаем возраста китайцев или японцев, так и они не умеют определять наш. Казахи – те же японцы, даже язык чем-то перекликается. Они не могли угадать, сколько же мне лет по-настоящему. Недоразумение усугублялось тем, что я Бурашева «сделал» вместе с председателем. Значит умный, значит не меньше, чем двадцать пять, значит богатый! Надо брать! И желательно живьём! Не вышло! Темирбек, подлый предатель, а ведь я его «бесстрашным воином» окрестил, забыл, что водку я не пью, потому что печень не умеет! А портвейна у них не было и пива не было. Операция была на грани срыва. Они мне что-то в чашку с зелёным чаем подсыпали, я случайно опрокинул, они девчонок по обе стороны от меня за столом, правильнее, за ковром на подушечки посадили, я ноль внимания! Имена у девчонок звучные: одна Алтын (золото), другая Гэухэр (бриллиант), а я всё равно ноль! Мне другую пару красоток подсаживают – ничего меня не берёт! Напуганный год назад перспективой раннего брака не по любви, я с тех пор позволял себе потерять бдительность только в присутствии мамы…
Бешбармак!!! Как это вкусно и негигиенично! Прямо на середину стола-ковра ставится дастархан – низенький столик, покрытый скатертью, а на столик водружается казан с готовым бешбармаком – крупными кусками порезанной баранины, приготовленной со специями как то по особому и очень, повторяюсь, вкусно. В казан сотрапезники опускают руку по очереди и, выловив кусок мяса, закладывают себе в рот. Обедая с любимой или с любимым, закладывать мясо принято в рот последнему, а не себе! У казахов принято после каждого закладывания обмывать руки в чаше с солёной водой или, если чаши нет, то вытирать руку о собственные волосы или штаны. Потом опять в казан по часовой стрелке! Пока мясо не закончится. А начинается трапеза с вручения бараньей головы самому почётному и уважаемому! Семья чабана выбрала в «самые» меня – это был их последний шанс! Я, наверное, по их замыслу, должен был умилиться и со слезами благодарности согласиться забрать половину их красавиц к себе в гарем. По понятиям старого чабана у парня с такими данными и задатками гарем должен был состоять, как минимум, из шести жён и четырнадцати наложниц. И мне вручили большую баранью голову, с которой я не знал, что делать. А делать надо было вот что. Получив в руки голову, следовало рукой же выковыривать из неё куски чего-то и по очереди раздавать сотрапезникам под одобрение остальных. Я же, вместо этого, взял, да и вернул эту голову
