на коленях на каменном полу? Мне до сих пор иногда кажется, что они у меня плоские, как булыжник на этой мостовой.
Мы как раз шли по центральной улице, она у нас облицована мелким камнем, но уложены они ровно, аккуратно, так что ноги сами идут. Говорят, что эта улица досталась нам от древних – тех, кто жил здесь до нас. Наши каменщики на такое не способны.
Молот рассмеялся, он был, как и я, не лучшим послушником, поэтому, какие наказания применяются в школах жрецов, ему известно не менее хорошо, чем мне:
– И что стало в итоге с книгами, которые ты спер?
– Не поверишь. – Я тяжело вздохнул. – Вернул все обратно.
– Вот этому точно не поверю!
– Отец заставил, – начал оправдываться я. – Ему еще пришлось новую серебряную утварь заказывать, старую я раздавил, чтобы легче было продать, а за мятое серебро вообще мало дали…
– Здорово отлупил? – Молот с любопытством взглянул на меня, его-то били, да еще как, но он все равно делал все по-своему, впрочем, для него розги как щекотание соломинкой. – Больно было?
– Он меня ни разу не ударил, только вздыхал, что ему пришлось из-за этих неприятностей заложить вещи, которые остались от моей матери. Они были очень дороги ему, да и мне тоже. И все-таки ты не сказал, чем этот странник Киль опаснее других богов?
Мы уже прошли половину города, осторожно перешагивая через ручьи нечистот и не сводя глаз со вторых этажей – ротозеям легко получить ведро помоев себе на голову. Народ у нас простой, бесхитростный, когда выливают, даже стражников не жалеют.
Солнце уже застыло на середине выцветшего от летнего жара неба, на нем не проползало ни одного облачка, казалось, сам воздух вокруг раскален.
Меня жажда мучила еще после пробежки, кстати, чужой взгляд я и сейчас ощущал на спине, часто оглядывался, но никого не видел.
С Молотом мне стало гораздо спокойнее, он в беде не бросит, мы с ним как-то отбились от ватаги пьяных стражников, а там ребята были крепкие, как на подбор, потом мирились, вино вместе пили, до сих пор северные ворота могу проходить, не платя обязательного взноса в городскую казну.
Мой друг тоже начал поглядывать на жестяные вывески с кружками в поисках трактира, где можно было бы выпить, не тратя мои деньги. Своих у него никогда не было, если серебро и медь и появлялись, то сразу уходили на подарки служанкам. Убедившись, что вывески ему незнакомы, недовольно пробурчал:
– Богу-страннику пришлось бродить в опасных местах, где гибнут, поэтому он покровительствует воинам-одиночкам, и большинство наемников поклоняются именно Килю…
– А я слышал, наемники признают только главного бога Корта за то, что он дает им удачу…
Спор был пустым, бессмысленным и глупым, но я все равно подзадоривал Молота, иначе скучно идти: вот уж удовольствие – тащиться через весь город, чтобы отдать жрецам бесполезную, никому не нужную, старую пластинку.
– Корту поклоняются солдаты и их
