весь Хэмпстед до самой пустоши, Хэмпстедские пруды, а за ними – остроконечные крыши и шпили Хайгейта. За спиной находилось еще одно окно – маленькое, круглое и похожее на иллюминатор. Из него открывался вид на задний двор с садом, замшелую кирпичную стену и деревянный сарай, отмечающий границу владений Элис. Густой сад достался в наследство еще от одной прежней владелицы, которая работала в Королевских ботанических садах Кью, а в свободное время создавала «Сад земных наслаждений» у себя на заднем дворе. Под присмотром Элис сад сильно разросся, но не по воле случая или из-за недостатка заботы. Элис обожала леса, особенно те, которых не касалась рука человека.
Внизу щелкнул замок входной двери, заскрипели половицы. Затем послышался звук, как будто что-то уронили. Питер. Он не то чтобы неловкий, подумала Элис, просто ему мешают чересчур длинные руки и ноги. Она взглянула на часы и удивилась: уже два часа. Немудрено, что ей хочется есть. Элис переплела пальцы и вытянула руки вперед. Встала. Печально, конечно, что она потратила все утро, пытаясь провести Диггори Брента из пункта А в пункт Б, но тут уж ничего не поделаешь. За полвека профессионального писательства Элис усвоила, что бывают дни, когда лучше отступиться. Пусть Диггори Брент проведет ночь на ничейной земле между моргом и своим кабинетом. Элис вымыла руки в маленькой раковине у заднего окна, вытерла полотенцем и пошла вниз по лестнице.
Ничего удивительного, что у нее возникли затруднения, причем дело не только в скуке. Чертов юбилей и шумиха, которую собираются устроить издатели, когда Элис достигнет круглой даты! Безусловно, все делается в знак уважения, из самых лучших побуждений, и при других обстоятельствах Элис порадовалась бы торжеству в свою честь, но книга идет плохо. В том-то и загвоздка: самой ей не разобраться. Редактор, Джейн, – умница и полна энергии, однако она молода и благоговеет перед Элис. Критики, настоящей критики, от нее не дождешься.
В самые мрачные минуты Элис с ужасом думала, что не осталось никого, кто скажет ей, когда уровень ее мастерства начнет падать. А в том, что со временем так и будет, она не сомневалась. Элис следила за творчеством других писателей своего поколения и знала, что рано или поздно неизбежно приходит книга, по которой заметно: автор теряет хватку и уже не так хорошо ориентируется в современных реалиях, как раньше. Это не всегда бросается в глаза: слишком подробное объяснение технологии, которую читатель воспринимает как нечто само собой разумеющееся, употребление полного названия, когда принято использовать аббревиатуру, устаревшая культурная отсылка – вроде бы мелочи, но весь текст звучит фальшиво. Элис гордилась достоверностью своих книг, привыкла получать комплименты за трепетное отношение к деталям, и сама мысль о том, что опубликованная книга не дотянет до привычного уровня, ее страшно пугала.
Именно поэтому Элис каждый день после обеда спускалась в метро, иногда – без определенной цели. Иногда люди ее раздражали, она прекрасно обходилась без человеческого
