сзади раздался смех Валяева, и даже вроде как аплодисменты.
– Ну их, – прижалась ко мне рыжая. – Все всего боятся, как бы чего не того не сказать, как бы чего не подумали. И при этом, через одну аборты вон от того делают.
– Валяев любвеобилен, – подтвердил я. – К тебе не приставал?
– Ко мне пристают только те, кто мне самой интересен, – негромко сказала Даша. – Так – и никак иначе. А ты будешь здесь в новогоднюю ночь?
– Ну да, – покивал я. – Не скажу, что сильно этому рад, но…
– Будет весело, – заверила меня Дарья. – Здесь всегда в эту ночь весело.
– А ты? – вырвалось у меня.
– А как бы ты хотел? – глаза девушки просто искрились весельем. – Чтобы была или чтобы нет?
– Дарья, не провоцируй ты меня, – взмолился я. – Тебе, наверное, нечистый ворожит!
– Дурак! – веселье в глазах сменилось испугом, щеку обожгло ударом. – Думай, что говоришь! Ой, извини меня! Это оно само!
– Да ладно, – я потер щеку, наливающуюся жаром – рука у красавицы была тяжелая. – Что я такого сказал-то?
– Глупость ты сказал, – почти прошептала Дарья. – Очень нехорошую и очень опасную. Вроде не видел никто.
И впрямь – с ресепшн видно не было, за разговорами мы дошли до лифтов.
– До послезавтра, – Дарья присела в шутливом книксене. – Новогодняя ночь, она такая… Чего только не случается.
До кучи, мне не хватало еще только какого-нибудь сюрприза от Елизы, – думал я в лифте, поднимаясь наверх. Тогда точно пасьянс сойдется. И все-таки – почему Дарья так действует на меня? Я ведь уже не мальчонка, который при виде одинокой женщины начинает прикидывать свои шансы на возможное соитие, хвала богам, это все осталось в прыщавой юности. А тут прямо гормональный взрыв какой-то. Есть в этом что-то неестественное, неправильное. Ну да, симпатичная, рыженькая, все при всем – но ведь таких полно? Бред какой-то!
И еще – что же такого было в моих словах?
Елизы на месте не было, видно, отошла куда-то, по этой причине в кабинет Зимина я проник незамеченным.
– А, Киф, – хозяин кабинета показал мне на кресло и продолжил копаться в столе, чем, видимо, и занимался до моего прихода, выгреб оттуда приличную груду бумаг и шлепнул ее перед собой. – Давай, приземляйся.
– Не помешал? – тактично осведомился я у него. – А то, если чего…
– Не по-ме-шал, – практически по слогам ответил Зимин, просматривая какие-то бумажки и отправляя их одну за другой в мусорное ведро. – Вот, новогодняя приборка. За год много всякого хлама набирается, ты даже не представляешь сколько.
– Запросто представляю, только я так часто его не разбираю, – плюхнулся я в кресло. – К слову – о бумажках. Завалялась тут у меня одна, вот не знаю – то ли выбросить, то ли использовать. Как посоветуете?
Я достал письмо Еремы и протянул Зимину, тот развернул его и ознакомился с содержимым.
Впрочем, если
