от бед с головой.И вкуснее пирожных-конвертиков
Его слова: «Маленькая Линн, я с тобой».
А когда он вдруг о морали и принципах жизни,
Я ощущаю себя решетом.
В этот момент его слова очищены то ли святым, то ли ведьминым
Серебром,
Он их просеивает сквозь мою ржавую накипь, налипшую на мерцающий
Хром.
Так и хочется звякнуть о землю, как старый Лом.
Но тут он говорит: «Маленькая Линн, я всё равно с тобой».
Чтобы его обрести, мне стоило год учиться дышать
Подо льдом.
А потом высунуть голову, и увидеть, что он всё время стоял на нём.
Открыть ему вход в каждый кошмарный сон
И обнаружить: живой, не фантом.
Он оставил от моего имени самое сердце,
Обрезая лишнее,
Как корки сыра, ножом,
И он единственный мне, как мантру, пишет
«Доброго утра, Линн» день за днём.
Тепло
Ты можешь просить у других тепла.
Умоляющим взглядом, чувственными словами.
Ты можешь использовать людей вместо огня,
Но будешь вмиг замерзать, отойдут едва ли.
Ты будешь в страхе хвататься за воздух,
Заставлять их чувствовать себя виноватыми.
Они, конечно, останутся и расскажут о звёздах,
Но их пальцы вдруг станут прохладными.
Их будет много: огней, каминов,
обогревателей и разных печек.
Но ты никогда не сможешь стать жарко-счастливым,
Пока не поймёшь истину, которая лечит:
Тепло нужно искать только в н у т р и с е б я,
А не в друзьях, любовях и первых встречных.
Безумие
Сердце колотит где-то в районе горла,
Руки дрожью отбивают по клавишам ритм.
Адреналин стартовал безбашенной гонкой,
И в предвкушении ниже рёбер саднит.
Я человек, бегущий на тот самый рейс,
Который возглавит крушений топ-хит.
Вселенная против,
Но меня тянет сверхсильный магнит.
Решение принято, обжаловано, упущено и вновь
«Добро пожаловать».
Сердце пакует себя в чемодан,
Прячет под молнию, чтоб не достали,
И Душу зовёт в соседний карман.
Мозг отрешенно смотрит, а потом Адреналину:
«Давай, паразит, наливай
По тысячи грамм.
Она ведь у нас с приветом,
Лучше заблаговременно уйти в хлам.»
…И только Безумие уверенно шествует по раскалённым углям.
Из глаз на колени выльются километры
Из глаз на колени выльются километры.
Всхлипы, стуком колёс, разнесутся эхом в осеннем доме.
Драма финала (иль всё же эпиграфа?) в колокольном звоне
Голову уронит на соль ладоней.
О невстречах и о несбывшемся
Строчки напишутся в новые главы.
В моей жизни, наверное, было столько излишества,
Что
