сцепление и… резко затормозил. Поперек улицы, прямо перед радиатором «Москвича» возник корпус «Волги», оттуда выскочил довольно приятный парень, сел рядом с владельцем «Москвича», не забыл крикнуть «спасибо» водителю «Волги» и спокойно произнес:
– Разворачивайся! Повезешь в больницу.
– Кого? – Беглец пытался сделать непонимающее лицо.
– Если будешь долго пререкаться – она может умереть, а тебя расстреляют, потому что пахнет от тебя. Так что – быстро! – сказал Алексей, не глядя.
Шофер развернулся, подъехал к толпе, окружившей пострадавшую, и вышел.
Пока они укладывали женщину на заднее сиденье, из толпы доносилось:
– Вот молодец, добрая душа! А тот, негодяй, так и уехал.
– Да кто ж сбил-то?
– На ЗИМе ктой-то! Рожа – вот такая! Частник.
В толпе был таксист, и он мрачно сказал:
– Я бы этих частников – через одного к стенке, – и сплюнул.
– Молодец, парень, – хвалили беглеца, – вези быстрее, вези!
А тот сидел за рулем бледный и растерянный. Уж лучше б его ругали, материли, даже били. Но это было еще хуже.
– Вы не поедете? – спросил он Алексея.
– Нет! По-моему, с ней все в порядке! Отвезешь сам, – ответил тот.
– Ну, бывай! Спасибо! – И «Москвич» уехал.
– Может быть, надо было поехать? – Лена смотрела на отъезжающую машину.
– Нет, Лена. Поверь как специалисту. Там в крайнем случае ушиб и испуг! Можно было и не везти.
– Когда ты это понял? – спросила Лена.
– Да с самого начала.
– Лешка! Ты все-таки чудной. Или еще мальчишка, а ведь тебе тридцать. Почему ты такой? – Она снова поглядела на него долго и серьезно.
– Нет, это не то что я мальчишка – просто ты очень взрослая, серьезная женщина, в которую я ужасно влюблен.
– И которой надо уже идти домой, – подхватила Лена.
– Которой всегда надо идти.
– У которой сегодня важная беседа.
– Которая пусть мне только улыбнется – и идет себе с богом.
– Которая только и делает, что улыбается, когда с тобой.
– Ленка! Хорошая моя Ленка! Что-то я забыл тебе сказать… – Он наморщил лоб. – А, вспомнил! Я без тебя очень скучаю.
– Не может быть! – ужаснулась она.
– Гад буду, – он ответил очень серьезно. И ему так не хотелось уходить.
– Давай выкурим по сигарете, – она как будто поняла, – и потом я поеду. Только надо будет такси.
– Будет! Все будет! – Он обрадовался жутко.
Они облокотились о каменный парапет набережной, глядели на черную со ртутью воду и молчали, только он иногда чуть отклонялся назад – и тогда мог вдыхать запах ее волос.
– У тебя волосы пахнут сеном! Сухим сеном! Ты знаешь? – сказал он тихо.
– Это
