И повезло крупно. У меня даже слезы навернулись. Отдать такое… В общем, присыпал я его и «грохот» на это место поставил. Чтобы еще больше грунта насыпалось, только теперь – отвального, неинтересного и никому не нужного.
Уж на что мне пришлось пойти, чтобы перезахоронить свое сокровище. Я его даже не рассматривал. Времени не было.
Потом три месяца я жил как на иголках. А когда, наконец, раскопал и в тихом месте все разложил – чуть не обделался от полноты чуйств.
Эх-х-х… Если бы я мог все это продать легально. Да, я до конца жизни бы оказался обеспеченным человеком. А нелегально… Здесь начинались проблемы. Я знал это точно. Вещи были заметными и если с ними куда сунешься, непременно инфа поплывет сквозь щели. В СССРе за это срок можно было схлопотать влегкую.
Короче, припрятал я это в тайнике и потихоньку, через пару лет, найдя нужных людей в разных концах Союза, стал это пристраивать. Особенно мне повезло с одной статуэткой. Изящная вещица. Была это гжель середины 19 века. И рассчитывал я срубить за нее тыщу рублей. А забрали ее у меня за три. Причем не торгуясь. Я сдуру ляпнул, глядя на их вытянувшиеся лица. Что с них взять. Иностранцы. А теперь думаю, что продешевил.
Да, что уж теперь говорить. Я со всеми вещами оттуда продешевил.
Монетки царские – загляденье. Что золото, что серебро. Золотой пятирублевик девятьсот седьмого года я отдал за пятьсот рублей. А красная цена его, даже в то время была – 5000, а может и все 25. Не хило. Но… пять тыщ р и 15 лет турьмы. Нет уж, увольте. 500 р и месяц привольной и разгульной жизни. Вот это по-нашему.
Да-а… Вспоминаю о былом и приятность сплошная в теле. Вот это была жизнь.
В общем, закончил я кое как универ и попал под спецраспределение учителем в небольшой городок с древней историей и бурным настоящим. Ковали в нем атомную бомбу, а может чего другое… Об этом нам, простым смертным знать не полагалось.
Так я и совмещал работу учителя истории с периодическими поездками в экспедиции. Они помогали мне хоть как-то сводить концы с концами. В смысле, давали возможность водить училок по ресторанам.
Историком, прямо скажем, я был средним. Педагогом еще ниже. Некогда мне было всякой ерундой заниматься. Крутился я в сфере старых монет и всяческого раритета.
К тому же, жаркое лето в ГУМе, видимо, аукнулось. Пристрастился я под чужими окнами шариться. За женщинами подглядывать. На это тоже время уходило. Причем ночное. Поди-ка побегай по городу в поисках сладенького. Какие уроки…
А ведь приходилось соответствовать. В школе меня до поры, до времени терпели. Два к тому фактора было. Даже три.
Во-первых, я был, все-таки, мужчина. То есть, в школе явление редкое. Меня может директором бы сделали, если бы не мои другие интересы.
Во-вторых, я нашей директрисе периодически привозил из экспедиций всякие милые, и не такие уж дешевые, заметьте, щтучки-побрякучки.
А в третьих,
