никак нельзя, – согласилась со мной Вика. – Они все Шелестовой расскажут, а эта зараза все так переиначит, что только держись. А то еще и в блоге своем выложит. У нее наверняка есть блог! А то и не один.
– Потом это прочтут люди, работающие в «Радеоне», и доложат кому следует, – продолжил ее мысль я. – А кто следует придет к нам, и…
– Прострелит голову, – мрачно закончила возможную событийную цепочку Вика. – Так что – и впрямь некому. Что у нас за жизнь – даже не посплетничаешь.
– Зато на всем готовом, – не без сарказма ответил я и обвел рукой прихожую. – И по-богатому.
– Вещи не разбирай, я потом сама, – Вика, судя по всему, решила мне не отвечать. То ли не знала, что сказать, то ли просто согласилась с моими словами. – Все, я в душ.
– Хорошее дело, – одобрил я ее намерения. – Богоугодное. Помыться – оно никогда лишним не бывает.
Я стянул свитер и прошел в комнату. Капсула стояла на своем месте и заманчиво блестела своими хромированными боками.
– Да ну, – было отмахнулся я от мысли «А не сходить ли?»
Задумчиво глядя на ванну-искусительницу, я достал телефон и набрал номер Зимина.
– Максим Андрасович, мое почтение, – гаркнул я в трубку, услышав «Да», произнесенное знакомым до боли голосом.
– А, вернулся? – Зимин явно был сегодня в духе, он даже хохотнул. – А я уже знаю, мне сестрица позвонила, похвасталась добычей.
После этого до меня донесся крик, изданный не менее знакомой глоткой: «Спроси, он первача привез?».
– Ну, ты слышал, – прокомментировал этот вопль души Зимин. – Ответь ему уж.
– Настойку привез, – вздохнул я, понимая, что теперь меня непременно раскулачат.
– Настойку он привез, – чуть приглушенно сказал Зимин, как видно, не в трубку. Секундой позже он вернулся к разговору со мной. – Все, жди в гости.
– Вы – и настойка? – не поверил я.
– Не меня, – Зимин снова рассмеялся. – Я такое не пью. А вот наш с тобой алкогольно-зависимый приятель употребляет все, где есть хоть какие-то градусы. Если бы ты знал, чего он только не пил!
До меня донесся вопль: «Сам алкаш».
– А тебя я жду завтра у себя, – посерьезнел голос Зимина. – Во второй половине дня. Побеседуем кое о чем.
Я бросил трубку на диван, стянул свитер и снова глянул на капсулу.
Мысль, которую я пару минут назад шуганул из головы, оказалась на редкость настырной и зашла с другого края: «Да только глянуть – как там чего. И все, и назад».
Она искала все новые и новые подходы, приводила аргументы – и победила.
Сдавшись, я приник ухом к двери ванной, послушал плеск воды и неразборчивое пение, после чего пообещал этой самой двери:
– Я только на минуточку! Правда-правда! – и полез в капсулу.
Больше всего я опасался, что сразу после входа в игру меня порадуют уведомлением о том, что ко мне применены штрафные
