настроение утра воротилось к нему.
Дверь приоткрылась. В узкую щель всунулась голова Томаса Кромвеля и ждала, когда её позовут.
Генрих кивнул и спросил, когда Кромвель приблизился и встал в ожидании на почтительном расстоянии:
– Что он?
Кромвель выпрямился и бойко ответил:
– Всё то же!
Генрих нахмурился:
– Не просит помилования?
Губы Кромвеля двинулись, но удержались от довольной улыбки:
– Он безнадежен.
Генрих резко поднялся:
– Я не ошибся. Я давно знал, что это не тот человек, которому посты и блага дороже достоинства чести.
Кромвель молчал и напряженно смотрел, как он тяжело шагает к дальней стене, опустив голову, заложив руки за спину, размышляя о чем-то своим. Генрих остановился. Кромвель тотчас спросил:
– Что теперь?
Генрих поднял руку, подвигал пальцами, потер подбородок и глухо сказал:
– Ты останешься канцлером.
Кромвель согнулся в низком поклоне:
– Благодарю вас, милорд. Верой и правдой…
Генрих остановил его властным движением:
– Это – оставь!
Кромвель застыл. Они помолчали. Наконец Кромвель сделал шаг и напомнил тоном просителя:
– Вы мне обещали аббатство, милорд…
Генрих круто повернулся и пристально посмотрел на него:
– Сказано – жди!
Кромвель пожевал губами, наморщил лоб и всё же спросил:
– Чего теперь ждать?
Генрих медленно, раздельно заговорил, наступая, протянув руку, точно намеревался толкнуть его в грудь:
– Уже присмотрел?
Кромвель попятился:
– А как же… Аббатство хорошее…
Генрих повысил голос:
– Прикажешь послать в твое аббатство солдат?
Кромвель жалобно улыбнулся:
– Можно и так…
Генрих крикнул:
– Ну нет! Я не захватчик! Я не тиран! Монахи прячут богатства, полученные вымогательством и обманом. Кого ни спросишь, все говорят, что они бедны, как церковные крысы, а как вздернешь на дыбу, открывают свои тайники. Так вот, изволь приготовить парламентский акт: отныне все бедные монастыри поступают в казну короля. Я думаю, парламент утвердит этот акт.
Кромвель рассмеялся, довольный, мелким смешком:
– Утвердит, утвердит! С большим удовольствием утвердит! Там страсть как не любят монахов! Бездельники, пьяницы – говорят! Да и тоже многие очень хотят потом что-нибудь получить. Земли, земли нужны позарез!
Глава шестая
Драма отца
Обхвативши острые колени руками, уткнувшись в них бородой, весь сжавшись в комок, не замечая промозглого холода, тянувшего от толстой, сочившейся влагой стены, ничего не видя перед собой, Томас Мор придирчиво,
