палец, становясь похожим на строгого учителя, и класс в моем и бабкином лице внимал ему с неослабевающим вниманием, – детеныш у рода нелюдей вылупится, только если его яйцо разобьет отец, да не просто разобьет, а стукнет со всей силы, желая убить, выплескивая всю накопившуюся на его мать злость.
– Так она специально его доставала? – изумилась я.
– Конечно. Иначе зачем ей колдуна до ручки доводить, жизнью рисковать? – Он пожал плечами, будто мы не понимали очевидного. – Терпеливый мужик Константин, не ожидал даже, еще неделю назад змееныша ждали. Я помню, своего первенца, наоборот, дня на три раньше срока кокнул, не утерпел, молодой был, дурной. Со вторым будет сложнее, когда уже знаешь, чего от тебя ждут, и разозлиться как следует не получается, а без этого, без искреннего желания «чтоб этому яйцу провалиться» ничего не выйдет. Скорлупа прочнее камня, и расколоть ее может лишь чистая ненависть самого близкого существа, того, кто дал тебе жизнь. – Алексий поджал губы, посмотрел куда-то вдаль и, больше не сказав ни слова, спустился с крыльца, поднял воротник и пошел вниз по улице.
Мы с бабкой смотрели ему вслед с большой печалью. Не знаю, как она, а я чувствовала себя не очень хорошо.
Мы вышли из села ранним утром, два дня спустя, когда по ночам землю уже сковывало первыми заморозками. Пашка несла Невера за спиной в специальном рюкзаке. Большую часть дороги змееныш спал, однажды я поймала на себе внимательный взгляд светло-зеленых, как у целителя, глаз. Больше старалась не смотреть, хотя и понимала, как это глупо.
– Насколько сильно мне придется «радеть» за ребенка? – задала я мучивший меня вопрос.
– Сильно! – весело ответила Пашка. – Стать второй матерью. – Наверное, я побледнела, потому как она, засмеявшись, добавила: – Низшие! Твоя трусость когда-нибудь меня доконает. Подержать ребенка на руках десять минут на посвящении ты в состоянии?
– Ну… наверное.
– Слава низшим! Да не дергайся ты так, это моральные обязательства. А у нас, как ты знаешь, с этим туго. То, что не прописано кровью, выполнять необязательно. Из тебя получится отличная радная, не в свое дело не полезешь, и я смогу делать с Невером, что моей душеньке угодно.
Почему-то ее слова заставили меня поежиться и бросить виноватый взгляд на змееныша.
Мы сошли с грунтовой дороги и остановились. По правую руку от стежки тянулся замечательный пустырь, как нельзя лучше подходящий нашим планам, вернее, это сейчас, в начале зимы, тут была голая жесткая земля, изредка покрытая бородавками грязно-бурой травы. Летом же и весной это был красивый и обширный луг с сочной травой, а за ним озеро, дающее этой земле влагу. В сущности, большинство наших именно отсюда шагало в filii de terra, места для выписывания спиралей много, и от Юкова в двух шагах. Это я не любитель простых путей, а остальные усложнять не любят.
– Что стало с желанием располосовать кое-кому в filii de terra морду? – поинтересовалась я, наблюдая, как змея пошла на первый круг. – Оно исчезло?
– Сама в это не верю, но да, – явидь усмехнулась, – в свое время он
