посидела, за грехи батюшку попросила, а потом в глазах – аж огонь. И живет себе дальше, тусуется. Значит, нашла что-то, зацепило. Всем говорит, сил ей там прибавляется. А мне, парень, ничего не прибавляется, или не понимаю я, о чем слушаю. Врет она, поди, а, может, и нет.
Она обняла себя руками, развернула голову к Олегу и вопросительно посмотрела. Только сейчас он обратил внимание на то, что ее глаза были густо обведены голубым карандашом, хотя на самом деле были цвета кофе. Из-за этого они казались не родными, будто приклеенными к лицу.
– Ты понимаешь?
– Ну да. Обидно. Когда что-то делаешь-делаешь, а оно никому не надо, тебе самому не надо. Зачем же вы повторяете за ней, если не интересно?
– Светка сказала, что надо подождать, когда благодатью озарит. И батюшка тоже говорит, что потерпеть надо, поразбираться, проникнуться. Прийти, говорит, к Богу, в таком молодом возрасте, уже благо. К концу жизни вообще буду продвинутой по части духовности, ага, – усмехнулась собеседница. – Мне б поспать после ночи на ногах, так ведь нет – я сюда, как на работу, ей-Богу – такой вот каламбур… И друзья еще цепляются, и родители: «Ну что? Ездила на службу? О чем было? Как тебе? Понравилось? Проникло в душу?» Им только попробуй сказать, что «нет», начнется… – она злобно махнула рукой и уставилась на двери лавки:
– Да какого они там все еще делают?! – возмутилась она и стукнула ладонью по приборной доске так, что Олег вздрогнул. Он согрелся в машине, начинало клонить в сон. Только вот питомник…
– Спасибо за чай и рассказ. Мне пора, там троллейбус, – указал он в сторону спуска. – Не хочу ждать следующий.
– Погоди ты…
Девушка шумно выдохнула и, запустив пальцы в волосы, некоторое время массировала голову:
– Давай я тебя до «Авиамоторной» довезу?
– Ого! Вот это да! – воскликнул Олег с нескрываемым восторгом. И тут же скис. – Только я Вас не знаю, так нельзя.
– Наташа. Меня Наташа зовут. Уже знаешь.
– Я Олег.
– Отлично. Есть, Олег, хочешь? Поехали еды возьмем и на «Авиамоторную» твою потом? Ты какой-то бледноватый. М, ты как?
Олег попытался взвесить в голове «за» и «против». Получалось тяжело. Одно было неоспоримо – есть хотелось ужасно.
– Было бы здорово, – ответил он и сглотнул слюну.
– О, супер. Давай пересаживаться.
Она выпрыгнула с пассажирского места, обошла машину и открыла водительскую дверь:
– Только, Олежек, у меня просьба есть. Давай-ка твою эту Ксоло или как ее там, где-нибудь потеряем, а то жутковато…
Олег посмотрел на рюкзак, потом на Наташу.
– Похороним, – поправил он ее. – Давайте.
После чего, не выходя из машины, переполз на пассажирское сидение, пристегнулся ремнем и уставился куда-то в одну точку на лобовом стекле.
Наташа тоже забралась внутрь. Помассировав двумя
