размещались на задних сиденьях.
– Отдыхайте и возвращайтесь к Новому году! – Полина наклонилась к приоткрытой двери.
– Вернемся тридцатого, – пообещала мама.
– Поля, стой! – Бабушка ойкнула и сунула в дверцу искусственную елочку, которую в суматохе прихватила из дома. – Возьми!
Полина махала отъезжающим, пока машина не скрылась из виду, а потом развернулась и зашагала к трамвайной остановке. Только там она обнаружила, что по-прежнему держит в руке маленькую елочку. В сумке она не поместилась, и Полина прижала деревце к груди. Втиснувшись в переполненный трамвай, она отвернулась к окну и предалась своему любимому занятию – мечтам.
За окном проносились сверкающие иллюминацией вывески, на площади у торгового центра рабочие наряжали высокую елку. Полина любила Новый год, и вот уже восемь месяцев, как она любила своего нового начальника Ивана Царева, которого про себя ласково звала Царевичем. Вот бы встретить волшебную полночь с ним – о другом Полина и не мечтала.
– Полинка! Зайчик! Ты, что ли? – Резкий голос отвлек Полину от ее мыслей.
Долговязая девушка в лисьей шапке с хвостом махала ей рукой с задней площадки, и Полина пожалела, что села в этот трамвай. Зоя Мухина ринулась к ней, бесцеремонно расталкивая сонных пассажиров.
– Одноклассницу встретила! Восемь лет не виделись! – объясняла по пути Зоя. – Пропустите, подвиньтесь!
В этом была вся Мухина – она никогда не считалась с интересами других людей, искренне полагая, что собственные желания и капризы – превыше всего.
Трамвай тряхнуло, Зоя подлетела к Полине, распахнув объятия. Лисий хвост на ее шапке хлестнул Полину по щеке.
– Вот и свиделись, Зайчик! – гаркнула Зоя и чмокнула воздух у ее щеки с таким звоном, что у Полины заложило уши. – А ты все такая же, в облаках витаешь! Смотрю – стоишь, и вид у тебя такой блаженный, как на уроке физики. Помнишь, когда ты всю страницу именем Олега исписала?
О своем величайшем школьном позоре Полина предпочла бы забыть, но сдержанно сказала:
– Помню.
Еще бы не помнить, если Мухина эту страницу из тетради вырвала и на весь класс о ее влюбленности донесла. Насмешливый взгляд красавца Олега Щеголькова тогда подписал окончательный приговор ее надеждам и уверенности в себе.
– Ты тогда такая стремная была, со скобками этими на зубах. Вылитый Щелкунчик! – громогласно вспоминала Зоя, на радость пассажирам, которые взбодрились, проснулись и теперь с любопытством наблюдали за бесплатным представлением и во все глаза рассматривали Полину.
Наверное, не было ни одного дня в старших классах, когда бы Зоя не напоминала Полине о брекетах. Обычно Мухина провозглашала о Полинином дефекте на весь класс и потешалась над ее невнятной дикцией. Кличка Щелкунчик к Полине прилипла тоже с Зойкиной подачи.
– А сейчас ничего так, Зайчик, человеком стала, – продолжала тараторить Мухина. – Ну, как живешь-то? Рассказывай! Работаешь? Замужем? Дети есть? Про любовника не
