от заманчивого предложения общительной Лусинэ. Тем более что она везет с собой бутылку домашнего вина для него, и кто знает, как обернется в итоге разговор, но Лусинэ верит в успех задуманного. Уверенно спит дальше и следит за пальцами Вазгена, такими ловкими, быстрыми и почему-то грязными.
Вениамин. Как раз напротив Лусинэ едет очень высокий, с огромной залысиной и руками-лопатами, изможденный мастер трамвайного депо. За свои пятьдесят лет он успел поработать учителем труда, тренером по волейболу, водителем «Газели», механиком пельменного цеха, дворником, агентом по продажам, охранником и начальником склада. И вот теперь он, потрепанный нестройной профессиональной деятельностью, измучен рецептами врачей, последнее время пошаливают печень и почки. Ему неинтересно смотреть в окно. Вениамин сидит, облокотившись на стену и вытянув ноги. Они в таком положении как раз достают пятками до края рундука. Рыжеватые усы нависают над синюшными губами, и взгляд бесцелен и пуст. Просто в никуда. Он ничего не хочет, кроме одного – скорее доехать до Пензы, а потом сесть на попутку и впервые за пять лет оказаться на родине, на своей малой родине, у мамы, в деревушке Казачья Пелетьма Лунинского района. Он едет к маме и везет ей подарки.
Так сложилось, что жена ушла, еще когда он в конце 90-х пытался хоть как-то выбраться из-под гнета постоянной нехватки денег и подрабатывал агентом по продаже хрустальных безделушек, параллельно собирая с другом металлолом. Детей не нажили, делить нечего, а тут подвернулся какой-то юнец на «шестерке», и Марина ушла. Он не сильно горевал, понимал всё, но морщина поперек лба стала глубже, а сердце стало работать хуже, и Вениамин запил. Пил долго, мало, но часто, пока не уехал из Самары в Уфу: позвал к себе друг по металлолому. Просто, чтобы всё забыть. Там и осел со временем. Устроился в трамвайное депо механиком и потихоньку вылез из синей ямы. Но обзавестись семьей больше так и не получилось. Лишь старенькая мать под Пензой всегда его ждала и писала по старинке бумажные письма сыну. И вот он едет со своим большим сердцем, большими руками-лопатами и выбритым подбородком посадить ей в мае картошки, вскопать-перекопать весь огород и починить крышу в сарае. Для него весь смысл его не слишком яркой жизни теперь свернулся и сжался в один плотный, как бозон Хиггса, постулат: нет и не будет никого и никогда для него дороже, чем его старенькая мама. Он даже подумывает всё бросить и вернуться в деревушку насовсем. Дарья Романовна в это время печет сыну пироги со смородиной, как он любил в детстве, с белой и красной. Ждет сына. В горнице полы отдраены от и до. Ни пылинки.
Сергей (Снег) Снеговский. Я. У меня жена и два сына. Родился в Куйбышеве в 1977-м, живу в Самаре, работаю самим собой. Я музыкант и иногда пишу эссе. Вел дневник с двенадцати до восемнадцати лет. И скоро, наверное, я достану его из старого сундука и выдерну из его контекста несколько дней той поры для очередного рассказа. Если повезет и завтра с утра после
