время понять – это мой человек. Да и не стала бы она ни перед кем оправдываться. Безумие. Но к «нормальным» ее никто не причислил бы.
«Если бы»… опять «если бы»…
– Марина! – пушечным выстрелом прозвучало из темноты ее имя.
«Галлюцинация», – была первая ее мысль. Она даже оглянуться не решилась, хоть и замедлила шаг.
– Это правда вы? – из темноты перед ней возник Лекс, живой и настоящий, в черном коротком плаще нараспашку поверх элегантного светло-серого костюма.
«Ну, хоть в этот раз я цивильно выгляжу, не стыдно с ним рядом идти», – облегченно вздохнула она про себя.
– Откуда вы тут? – не скрывая своего восторженного изумления, спросила она вслух.
– Случайно, – широко улыбнулся Лекс, – так, может, всё-таки выпьем кофейку или поужинаем где-нибудь?
– Я только что ужинала, но я живу тут рядом, у меня дома из еды есть пельмени и вареники с картошкой и грибами, а вот кофе у меня хороший. Я имею в виду только пельмени, вареники и кофе, так что на целомудрие твое обещаю не посягать, – засмеялась она в ответ.
– Не надейся, что откажусь.
– Я живу до сих пор с родителями, но сейчас они на даче.
– Не мешаете друг другу?
– Нет, не мешаем, мы как параллельные прямые, которые никогда не пересекаются, у каждого своя жизнь.
– Я жил пару месяцев со сводной сестрой, думал, повешусь или ее повешу, – усмехнулся в ответ Лекс.
Более дурацкой идеи, чем притащить его к себе домой, представить ей самой было сложно. Неприлично, неудобно, в квартире бардак, в коридоре вечный ремонт. Неважно. Всё неважно, она не хотела его отпускать, пусть видит всё как есть и думает что хочет.
Даже трехкомнатная хрущевка – это очень маленькая квартира, таким жильем трудно похвалиться, особенно учитывая захламленный ободранный коридор, разводы на потолке кухни, оставшиеся после того, как соседи, мигранты из Средней Азии, забыли закрыть кран.
Лекс промолчал. Он заметил и обшарпанные стены в подъезде, и состояние незаконченного ремонта в квартире, и неубранный кошачий лоток, вытолканный кошкой из туалета в узкий проход между крохотным коридором и не менее крохотной кухней.
– Так вот и живут два врача-пенсионера и журналист-фрилансер, – усмехнулась она в ответ на его тактичное молчание. – Рашнриал, проходи на кухню, вся еда там.
По пути он осторожно задвинул лоток обратно в туалет.
– Где котэ? – спросил он, едва она, разувшись и кое-как прибрав в зале, появилась на кухне.
– Дрыхнет в кресле, у ее величества режим, часам к десяти притащится ужинать, и горе всем, если чашка окажется пустой, – она будет ею греметь до тех пор, пока у обслуживающего персонала не проснется совесть.
– У меня тоже живет котэ приблудный, на подземной стоянке подобрал, лапу ему переехали, но он и на трех
