в тяжелые годиныВесь народ, до траты сил,
Весь – певец своей кручины –
Вас в крови своей носил.
И как много в этих звуках
Непонятного слилось!
Что за удаль в самых муках,
Сколько в смехе тайных слез!
Вечным рабством бедной девы,
Вечной бедностью мужей
Дышат грустные напевы
Недосказанных речей…
Что за речи, за герои!
То – Бог весть какой поры –
Молодецкие разбои,
Богатырские пиры,
То Москва, татарин злобный,
Володимир, князь святой…
То, журчанью вод подобный,
Плач княгини молодой.
Годы идут чередою…
Песни нашей старины
Тем же рабством и тоскою,
Той же жалобой полны,
А подчас всё так же вольно
Славят солнышко-царя,
Да свой Киев богомольный,
Да Илью-богатыря.
Первая любовь
О, помнишь ли, давно – еще детьми мы были –
На шумном вечере мы встретились с тобой.
Но этот шум и блеск нас нехотя томили,
Мы вышли на балкон. Мы мало говорили,
Нас ночь объяла вдруг отрадной тишиной.
Сквозь стекла виделось нам бледных свеч мерцанье,
Из комнат слышался нестройный гул речей,
А в небе виделось горячих звезд сверканье,
Из сада слышалось деревьев колыханье,
Над ближней рощей пел влюбленный соловей.
Я на тебя смотрел. Я чувство молодое
Любовию тогда назвать еще не смел…
Но я взволнован был в торжественном покое,
Но я дышавшее безмолвие ночное
Прервать ни голосом, ни вздохом не хотел.
Чему-то тайному разгадки неизбежной
Я с первым звуком ждал… Мгновение прошло.
И вдруг я зарыдал, проникнут грустью нежной,
А в глубине души светло и безмятежно
Такое полное веселие цвело.
Успокоение
Я видел труп ее безгласный!..
Я на темневшие черты –
Следы минувшей красоты –
Смотрел и долго и напрасно!
А с поля говор долетал,
Народ толпился в длинной зале,
Дьячок, крестясь, псалтырь читал,
У гроба женщины рыдали,
И, с бледным отблеском свечи
В окне сливаясь незаметно,
Кругом вечерние лучи
Ложились мягко и приветно.
И я, смущенный, в сад пошел…
(Тоска и страх меня томили.)
Но сад всё так же мирно цвел,
Густые липы те же были,
Всё так же синего пруда
Струи блестели в синей дали,
Всё так же птицы иногда
Над темной рощей распевали.
И ветер, тихо пролетев,
Скользил по елям заостренным,
Звенящий иволги напев
Сливая с плачем отдаленным.
«Я знал его, любви прекрасный сон…»
Я знал его, любви
