выдвинул ящик стола и достал маленький медальон на цепочке. На нем был тот же рисунок, что и у описанной им только что татуировки, но медальон оказался из чистого золота, и его можно было носить на шее.
– Всего лишь несколько агентов удостоились такой чести, – сказал Наполеон.
Наверное, это прибавит мне авторитета, подумал я, после чего взял медальон и взвесил его на ладони. Маленький, легкий, скромный, и всегда можно снять…
– Не так уж много в нем благородного металла, – произнес я вслух.
– Миллионы мужчин готовы отдать свои жизни за честь носить этот медальон.
– Что ж, польщен.
На самом деле я не испытывал ничего подобного – мне просто не хотелось обижать его.
– И все ваши открытия, сделанные во время задания, будут принадлежать Франции, – добавил Бонапарт.
– Последнее задание по Луизиане, а затем из Парижа домой. Это займет время, и надо на что-то покупать хотя бы хлеб, – не унимался я.
Когда речь заходила о деньгах, Наполеон становился скуп и увертлив, как ростовщик.
– Добудь Луизиану для своего президента, Гейдж, и они сделают тебя конгрессменом, – пообещал он мне.
Глава 4
Итак, я принялся за работу, целью которой было удвоение территории моей родной страны. Для начала я встретился с Ливингстоном, которого должен был убедить в необходимости приобрести каждый населенный дикарями акр этой земли. Перед тем как приехать во Францию, Роберт Ливингстон был грандмастером Великой масонской ложи Нью-Йорка. Я и сам был масоном, однако не стал говорить ему, что ничем не отличился на этом поприще.
– Сам Бенджамин Франклин ввел меня в курс дела и ознакомил с принципами вашего братства, – сказал я, набивая себе цену. – С тех пор я изо всех сил стараюсь соответствовать им. – Увы, мои старания не привели к каким-либо результатам. – Если наше правительство сможет позволить себе назначить мне хотя бы скромную плату за труды, я смогу еще какое-то время побыть в Париже и довести сделку до конца. Я, знаете ли, являюсь доверенным лицом Наполеона, – и я показал Роберту медальон.
Помогло то, что Ливингстон завел дружбу с моим американским коллегой Робертом Фултоном. Познакомился он с изобретателем на выставке одной из «панорам» – так называлось огромное круговое живописное полотно на одну из животрепещущих тем, «большой пожар в городе». Фултон зарабатывал на жизнь, изобретая разные совершенно бесполезные машины и механизмы, и это послужило ему входным билетом в высшее парижское общество. Его субмарину «Наутилус» мы потеряли в Триполи, спасая Астизу и Гарри, и теперь Фултон был занят разработкой более грандиозного сооружения под названием «паровая лодка». Она должна была быть в два с половиной раза длиннее его «утопленницы» и раскрашена в яркие карнавальные цвета. Управлялась она, по замыслу изобретателя, не капитаном, а механиком и могла развивать скорость до трех миль в час против течения, что сократило бы время пути от Нанта до Парижа с четырех месяцев до двух недель.
Подобная
