отдаленно напоминающее горе по-новому перечеркнуло лицо Паркса.
– Послушайте, – сказал он. – Я пытаюсь вам помочь. Серьезно.
– Помочь мне?
– Да. Я много лет провел за периметром. И пережил больше зачисток, чем кто-либо еще. Я имею в виду действительно жесткие вещи. Внутренний город.
– И?
Паркс грузно пожал плечами и замолк, будто исчерпав свой словарный запас (который у него, в отличие от кулака, бьет не так больно).
– Поэтому я знаю, о чем говорю, – сказал он наконец. – Я знаю голодных. Вы не проживете за оградой и недели, если не отработаете движения. Если не научитесь отличать то, что просто живет рядом, от того, что хочет вас убить.
Джустин демонстрирует полное равнодушие. Она знает, что это заденет его сильнее, чем любое проявление гнева.
– Я не за оградой.
– Но вы с ними работаете. Каждый день. И не проявляете никакой осторожности. Черт, да ты трогала эту штуку. Ты ее гладила, – говорит он нерешительно.
– Да, – соглашается Джустин, – Шокирует, не так ли?
– Это глупо. – Паркс качает головой, будто стараясь смахнуть муху, что села на него. – Мисс Джустин… Хелен… правила введены не на пустом месте. Если ты будешь их соблюдать, они спасут тебе жизнь. Это в твоих же интересах.
Она не потрудилась ответить и просто уставилась на него.
– Хорошо, – сказал Паркс. – Тогда мне придется взять эту ситуацию в свои руки.
– О, вам придется?
– Это моя обязанность.
– Взять в свои руки?
– Безопасность этой базы является…
– Вы хотите надеть на меня наручники, сержант?
– Я не собираюсь гладить ваши волосы, – сказал он раздраженно. – Я в состоянии следить за порядком в своем чертовом доме.
Она внезапно заметила что-то странное в его лице. Он ходит кругами вокруг чего-то.
– Что вы натворили? – спросила она, шагнув к нему.
– Ничего.
– Что вы сделали?
– Ничего такого, что вас касается.
Он продолжал говорить, когда она пошла прочь. Но слова не сложно выбросить из головы. Это ведь просто слова.
К тому времени, когда она оказалась возле учебного блока, она поняла, что бежит.
10
Когда тебе мало того, что нечего делать, так еще и пошевелиться невозможно, время идет очень медленно.
Ноги Мелани и ее левую руку, до сих пор пристегнутые к креслу, мучительно свело судорогой, но произошло это так давно, что судорога уже исчезла, и тело перестало сообщать ей о своем самочувствии, поэтому даже боль теперь не помогает коротать время.
Она сидит и думает, почему же сержант так внезапно пришел в ярость и что это означает? Это может означать все, что угодно, важно понять, откуда взялся гнев. Сержант разозлился только после того, как она заговорила о мисс Джустин
