кто таков, откуда. Думаю, интересная история будет, а я интересные истории люблю.
Молодцов вздохнул, врать и придумывать не было смысла.
– Да что рассказывать? Попал я к вам издалека, по дороге где-то в здешней округе встретил троих молодцев. Не получился у меня с ними разговор, обиделись они, за то я обидел их. Ушёл от них недалеко, на следующий день меня догнали их друзья, врезали, кажется, тупой стрелой по голове. Так я угодил в рабы, ну, или в холопы по-вашему. Продали меня купцу Жороху, тот в Киеве перепродал другому купцу. Но меня никто не покупал. Я же сказал, что нездешний и к вашей работе непривычен. – Данила решил опустить эпизод с попыткой побега. – Тогда по дешёвке продали варягам, чтобы те нас в жертву отдали Перуну.
– Тогда как же ты выжил, молодец? – удивился староста. – Неужто перед богом кого из варягов одолел?
– Если бы. Самого слабого из них на дюжину таких, как я, хватит. Сбежал я. Ну и повезло мне. В реку прыгнул, за мной никто не полез. А уж в реке, у самого берега, на меня эта самая навь напала. Может, из-за неё за мной и не погнались. Спасся я чудом, выбрался на берег, тут меня и ваша девчушка увидела. Я пошёл за ней – и вас встретил. Вот и вся история. И ещё хочу сказать: спасибо вам за помощь и еду, но обратно в рабство я не вернусь, плохой из меня раб. А за вашу помощь я, как скажете, отплачу, – выпалил Данила, чувствуя себя мышью, которая грозит коту.
– Да, – протянул староста, – смотрю я, дивные истории ты сказываешь. Ликом ты наш, полянин, и выговор у тебя нашенский. Норовом ты вроде вой или из разбойного люда, а с оружием обращаться не умеешь и правильному делу не обучен. И ещё веришь в ромейского бога. Откуда же ты?
– Издалека, – уклонился от ответа Молодцов. – Воин я, ты угадал, но у нас в стране по-другому сражаются, всё машины хитрые используют или только голыми руками. Вот я и выучился только драться.
– Хм, слыхал я, что ромеи на всякие выдумки горазды, разные машины строят и даже огнём на море корабли жгут, – теребя бороду, ответил старик. – Может, ты и нам такую машину построишь?
– Нет, для того особый… инструмент нужен.
– Да брешет он всё, – не выдержал Вакула, он окончательно оправился от похмелья, внимательно разглядывал Молодцова из-под мохнатых бровей и под конец истории Данилы всё-таки перебил, – брешет. Тать это, который плетей избежал, и не холоп он вовсе, а челядин обыкновенный. В порубе ему самое место, и хозяину вернуть, пусть он нам за это подарок сделает.
– Я оправдываться не стану, – глядя не на Вакулу, а перед собой, отчеканил Молодцов. – Но знайте, на голых руках я любого из вас поборю.
– О как, – осклабился брюнет, – давай!
– Ты это, охолонь. – Но, как оказалось, староста переживал вовсе не за здоровяка. – Вакула у нас кузнец, подковы гнёт руками, зашибёт ненароком.
– Ничего, я легонько, – пообещал кузнец.
– Я тоже, – сказал Данила, вставая с завалинки.
Вакула отошёл на пару шагов, раскинул руки, будто собрался
