к дверному косяку, сказала Хадиджа.
К концу дня Хадиджа, мобилизовав здоровых женщин, оборудовала несколько комнат и палаток, чтобы отделить больных по их заболеваниям, и определила изолированную хибару только для женщин. Создав наиболее приемлемые условия из подручных средств и оказав первую помощь тяжелым пациентам, Хадиджа рухнула от усталости, когда уже стемнело. Вскоре Афсун вернулась к ней с небольшой дымящейся кастрюлей, чем вызвала благодарную улыбку и добрые слова от Хадиджы. Кастрюля источала неповторимый аромат приправ, где было много лапши, бобов и мяса.
– И когда же ты это успела приготовить? Просто слов нет, – развела руками Хадиджа. Подружившись с Афсун в первый же день заточения в афганской деревушке, Хадидже было легче приспосабливаться к невыносимым условиям.
– Как это блюдо называется у вас? – спросила девушка, с удовольствием поглощая кушанье.
– Ош или как-то так, – отмахнулась Афсун. – Главное, чтобы тебе понравилось.
– Очень нравится, – закивала головой Хадиджа, – давно не ела деревенской еды.
– Какой, деревенской? – переспросила Афсун, не зная другой альтернативы.
– Да, просто в городах такого качества и вкуса не найдешь, – поправила себя Хадиджа. – Такуж быть, ты хорошая, я тебя тоже научу, – сказала Афсун, гордо поправляя волосы.
– Афсун, мне нужно позвонить домой, маме, она очень волнуется. Ты же знаешь, меня похитили, – тихо и быстро сказала Хадиджа, затрудняясь предугадать реакцию Афсун.
– Здесь никак, сестра, только если попадешь в Баграм, что невозможно, – не поднимая глаз, ответила Афсун, и предупредила: – Здесь больше ни у кого не спрашивай об этом.
– Я не могу здесь долго задерживаться, – бросив ложку в тарелку, сказала Хадиджа прослезившись. – Ты не понимаешь, Афсун, это твоя страна. Я же готова умереть, но сделать все, чтобы вернуться домой. Понимаешь?
– Отсюда ты никуда не уйдешь, вокруг одни скалы, шакалы и вооруженные пуштуны, – вырвалось у Афсун.
– А ты, что, не одна из них? – удивленно спросила Хадиджа.
– Нет, – после некоторой паузы ответила Афсун, – я родом из Исфахана, это город в Иране.
– Ясно, хотя бы ты меня можешь понять, – проговорила с грустью Хадиджа. – И сколько лет ты уже здесь?
– Уже девятый год, – сказала Афсун, отвернувшись в сторону. – Надо же нам было приехать сюда! – в сердцах добавила она.
– Расскажешь? – спросила Хадиджа. – Все равно не до сна мне вовсе.
– Да тут и рассказывать не о чем, – начала Афсун. – Отец торговал продовольствием в Кабуле. И однажды взял меня и младшего брата с собой туда. Маму мы в том году же похоронили, и нас не на кого было оставлять в Исфахане. Задержались в Кабуле на два месяца. И как-то вечером четверо ворвались в наш магазин, застрелили отца у нас на глазах и увели нас с братом кого куда. Я попала в Баграм, а про брата я до сих пор ничего не знаю. В Баграме меня выкупил
