моя мать прячет в доме… другие ножи, может быть, даже спички?
Я помогла матери сменить ночную рубашку, заляпанную маслом и мукой, на широкие брюки и джемпер, а потом разложила на кухонном столе все необходимое для смены повязок. Вскоре я обнаружила, что она испачкалась не только на кухне: на ее ночной рубашке и носках остались пятна, похожие на глину. Остатки бинтов на ее руках были покрыты грязью и кусочками сухих листьев. И показалось ли мне, что я вижу засохшую кровь под свежими пятнами от клубничного сока?
Я провела краткий осмотр и начала разворачивать грязные бинты.
– Мама, ты выходила ночью на улицу? Ты случайно не упала?
– Нам нужны яйца, Кузнечик.
Я решила, что буду запирать ее дверь по ночам, как советовала Рейвен. Можно считать, мне повезло, что мать нашла дорогу домой и, судя по быстрому осмотру, совсем не пострадала. Я представила, как она бродит по лесу в развевающейся белой рубашке, словно призрак из далекого прошлого Нью-Хоупа, пока я храпела, наглотавшись таблеток, и видела кошмарные сны. Оставалось лишь надеяться, что Рейвен, Опал и Гэбриэл не заметили ее. Это было бы не лучшее начало моего опекунства.
Я сняла остатки бинтов и осмотрела руки матери, аккуратно поворачивая их. Ее ладони были ярко-красными, с волдырями от ожогов. Некоторые из них прорвались и сочились прозрачной сукровицей. Я бережно промокнула их, нанесла мазь и стала менять бинты.
– Ты хороший доктор, – отметила она.
– Я не врач, а лишь медсестра, – напомнила я. – Школьная медсестра. Единственное лекарство, которое я прописываю, – это риталин.
– Ты ходила в медицинскую школу.
– Я так и не закончила ее.
– Почему?
– Я вышла замуж за Джейми.
– Ох… Джейми. Такой хороший мальчик. Где он?
– Остался в Сиэтле.
– А почему он не приехал?
– Мы развелись, мама. Помнишь? Мы уже несколько лет в разводе.
Внезапно мне захотелось, чтобы моя собственная память была похожа на швейцарский сыр. Было бы здорово, если бы мы могли как-то управлять своей памятью и выбирать, какие воспоминания можно оставить, а какие отправить в мусорную корзину. Пуф – и готово.
Мать с улыбкой смотрела на меня.
– Я тебя знаю, – сказала она, пока я забинтовывала ее руки.
– Мама, расскажи мне, как ты обожглась?
Она немного подумала.
– Был пожар?
– Верно. Расскажи мне о пожаре в типи.
– Из-за того пожара со мной случился инсульт. Теперь у меня проблемы с памятью.
– У тебя не было инсульта, ма. – Но, наверное, он будет у меня, прежде чем все это закончится.
– Инсульт из-за пожара. – Она энергично закивала.
– Мама, у тебя не было инсульта, но ты обожгла руки. – Я встала и начала складывать в коробку мазь, бинты и лейкопластырь.
– Она была там, – заявила мать, пока я стояла к ней спиной. Тон ее
