от мирских страстей и где должны быть все условия подвизаться – вот если у них не только процветает порок, но и приобретает еще более уродливые формы, чем в миру… Опять впору задуматься, что же происходит с РПЦ. Эта книга как минимум развенчивает миф о какой-то особенной святости монастырской жизни. Монахини – обычные люди, причем как они пришли в монастырь обычными, так обычными и остаются, а святыми не становятся. И что гораздо важнее – рассыпается иллюзия безусловной спасительности пребывания в монастыре. Если в монастыре что-то пошло не так, то как бы тебя ни благословляли на подвиг старцы, как бы ты ни смирялся и ни терпел, скорее всего, ты нанесешь своей душе вред, и есть все шансы, что непоправимый. Поэтому спасибо Марии за книгу-предупреждение: теперь есть надежда, что те, кто ее прочтет, не будут уже слепо доверять своим духовным лидерам, не отступятся под их давлением от себя, от своей души, от своих собственных отношений с Богом, от своего призвания (монашеского или иного). А для уже ушедших из монастыря «Исповедь» будет поддержкой на пути к реабилитации. Потому что за этим текстом стоит огромная внутренняя работа с собой, со своим сознанием, отравленным в деструктивной среде. Это тяжелый период возвращения к жизни, к профессиональной деятельности, к близким. Спасибо Марии и за этот труд, проделанный ради себя, но в итоге ради читателей и нас всех. Не будь его, такая книга не могла бы быть написана и не могла бы быть написана именно так – чтобы через положительный опыт преодоления созидать в читателях что-то хорошее.
И особенно с пользой для себя прочтут эту книгу любители православной аскетики. Дело в том, что «Исповедь» помогает в приобретении такой святоотеческой добродетели, как рассуждение помыслов, страстей и добродетелей (см. «Лествица», Слово 26), то есть умения различать настоящее от подложного, истинных пастырей от волков, вредное для души от полезного, нормальную духовную пищу от яда. А у православного мейнстрима в нашей стране с этой добродетелью вообще все не очень хорошо и уже давно (как минимум с 20–30-х годов XX века, когда многие верующие из ложно понятого послушания поддержали свое церковное начальство, которое поддержало коммунистов-безбожников). Кстати, о «Лествице» автор пишет с какой-то особой горечью – это одна из немногих ярких эмоций в книге (так-то вообще «Исповедь» написана сдержанно и по-деловому). Автор спрашивает: кто разрешает продавать такую прекрасную рекламную брошюру монашества, как «Лествица», в каждой церковной лавке? Но повесть Марии не оставляет ощущения, что монашество по святым отцам исчерпывается страхом и рабством, которые устроила у себя в монастыре игумения. Это видно в размышлениях автора, в цитатах святых отцов, которые она приводит. За ними стоит, как мне кажется, простой вопрос: пережитое бывшей послушницей в монастыре – это и есть то самое, о чем говорится у аввы Дорофея, Игнатия (Брянчанинова), Илариона (Домрачева) (автора «На горах Кавказа»), у того же Иоанна Лествичника?
Может быть, Мария со мной и не согласится,
