и ответил «да».
– По крови?2
– Да.
Индианка улыбнулась:
– Rikun.
– Что?
– Сразу видно.
Дон Пабло смутился еще сильнее: видно? Сразу? Сам всмотрелся в удивительную женщину, и сердце его ёкнуло. Солнце уже светило в окно; в его лучах, еще вот только что казавшиеся черными, волосы женщины превратились в оттенок шоколадного: такого прекрасного оттенка дон Пабло отродясь не видел. А у левой брови обозначилась родинка, нарушавшая симметрию правильных черт лица. Глаза еще представлялись черными-черными, но каждую секунду в них вспыхивали золотистые искорки, превращавшие черное в карее – почти под цвет волос, хотя и не совсем.
Дон Пабло моргнул, потом еще раз и чуть ли не грубо спросил:
– Тебя саму-то как зовут?
– Корикойлюр, – ответила индианка.
– Как? – переспросил дон Пабло.
Он, зная об активности миссионеров и о готовности индейцев принимать христианские имена, ожидал услышать что-нибудь вроде «Мария», «Инес», «Кармен», «Консуэло», но это имя к христианству явно не имело никакого отношения.
– Корикойлюр, – повторила индианка.
Задумалась и перевела:
– Золотая Звезда.
Дон Пабло сглотнул, попятился, уперся в кровать и сел на нее с ошеломленным видом. Промотавшись на родине, он переплыл океан в поисках золота, и вот оно, золото, было перед ним. Не в слитках или в монетах, а в облике прекрасной женщины. На мгновение сердце перестало биться, во рту появился отчетливый металлический привкус.
– Так не бывает… – пробормотал дон Пабло и провел ладонью по лбу.
– Почему?
– Откуда ты?
Индианка, тщательно подбирая испанские слова и стараясь выговаривать их так, чтобы не слишком сильно коверкать, рассказала, что она – из энкомьенды того самого Франсиско Уртадо, телохранителя которого убил дон Пабло. На нее выпал жребий, мита, прислуживать в городском доме. Вчера ее забрали из поселка, а потом…
Что было потом, дон Пабло уже знал. Знал он и о мите, колониальными властями и землевладельцами лицемерно выдаваемой за продолжение традиций разрушенной империи, но по факту превращенной в самое настоящее рабство3.
– Разве мита распространяется и на женщин?
Индианка едва уловимо пожала плечами.
– Понятно…
Дон Пабло поднялся на ноги. Что было силы пнул мертвеца. Взял со стола дагу, сунул ее за пояс, продел в портупею шпагу, подхватил со стула плащ и, подойдя к индианке, накинул плащ на нее. Маленькая женщина почти утонула в этом плаще.
– Пойдем. Нам нужно отсюда выбираться. Мне-то, пожалуй, ничего не будет, а вот тебе…
– Куда? – просто спросила индианка.
– Ну…
То есть «от рождения?»
До завоевания Империи митой назывались различные повинности, которыми податное население было обязано в пользу государства или храмовых учреждений. Но, в отличие от колониального времени, она ограничивалась временем, местом и возрастом. Например, на рудниках призванные на службу не использовались больше месяца, уроженцев одной климатической зоны не переводили на работы в другую, на работах не использовались лица как моложе, так и старше определенных возрастов.
