style="font-size:15px;"> Дослушать. Славлю твой уход.
Во что мне стала эта слава —
О том ни слова. Эта лава,
Отрава, холод и халва.
Я славлю скальпель без наркоза
И неприкрашенную прозу
Признаний грубых, как молва.
Я падал вверх. Ты вниз – взлетала.
Я закричал, ты замолчала.
Про низ не знаю, верх был пуст.
И, может статься, я отвечу
Тебе мычаньем, если речи
Ты заведешь, как Златоуст.
Молитва сапера
Пережить один разрыв.
Из цикла
«Колодец»
1983, сентябрь-ноябрь
«Сложи надежды горкой у порога…»
Сложи надежды горкой у порога.
Пусть их поднимет кто-нибудь другой,
А здесь нагая нудная дорога.
Простое помещенье предо мной:
Не то какой-то холл, не то кулисы,
Не то изнанка лодки надувной.
Не свет, не тьма, не сумерки, а мглисто.
Фигуры вне знаменья перед ним,
Как нижний ряд на схеме окулиста.
Они ль навстречу, ты ли так гоним,
Но, прежде чем сойдемся, отмечает:
То место пусто, где примнился нимб,
Что, впрочем, ничего не означает,
А страшно разве лишь из-за того,
Что обличает, а не отличает.
Бесхитростно, как брань, их естество:
Не для себя, не зрителю, а только
В пространство, где иначе ничего
Не встретится, хоть будь куда как тонко
Он видит: их на самом деле нет.
Твержу себе, что ты довольно стойко
Перемахнул за первый километр.
За третий, за шестой – и попадает
В протяжную пустыню без примет,
Которая внезапно западает,
Как клавиша в машинке, и тебе
Невольно ясно, что меня раздавит
Вниз небом опрокинутый Тибет.
«Живите с дровосеком, миссис Р…»
Живите с дровосеком, миссис Р.
Живите с дровосеком в СССР.
Сгорела деревянная Москва.
Он будет приносить домой дрова,
Вы будете разбойничать в «Березке»,
А если вам случится на аборт,
То здравоохранение бесплатно.
Вы будете, чтоб не забыть язык,
Приобретать в киоске «Ньюс-уик»,
В душе предпочитая «Огонек»,
Я буду забредать на огонек,
На баньку, пиво-раки, тары-бары,
А если неуместен группенсекс,
То, думаю, найдется раскладушка.
«He лебедь, а гусак пером арапа…»
He лебедь, а гусак пером арапа
Твою утробу
