что за ней последует, была возможна остановка сердца, смерть мозга. Когда же она была завершена, а состояние Мартина оставалось стабильным, уверенность возросла. Но легче от этого стало совсем не намного. Череда операций, недели на восстановление и новые операции…
– Господи, дай ему сил. Сколько боли может вынести один ребенок, сколько страданий… – тихо говорила Мэри, меняя повязки, дезинфицируя новые швы на теле Мартина.
– Иногда я думаю, чувствует ли он что-нибудь? Что происходит там, в той части его мозга, что осталась неповрежденной? Может, он что-то понимает, но не может сказать. А что страшнее этого? Даже и подумать о таком жутко, – взволнованно шептал Рон. Он каждый день заходил в палату Мартина, садился в кресло, поставленное у изголовья, и внимательно смотрел на лицо мальчика. Ему казалось, что если Мартин попытается дать какой-то сигнал, необходимо, чтобы кто-то был рядом.
– Держись, парень. Я приду завтра, а ты пока отдохни. Если захочешь что-то сказать – я не подведу. Ты, главное, не сдавайся, слышишь? – Рон доверительно наклонился к Мартину. – Я с тобой.
Он немного стеснялся этого своего рвения, и когда с ним в палате оказывалась Мэри или профессор, он старался вести себя как можно более безразлично. Но, уходя, непременно незаметно дотрагивался до неподвижной руки мальчика.
Мартина буквально собирали по частям. Сконструированные профессором роботы-манипуляторы создавали из новейших материалов новый скелет, отливали тонкие детали, которые должны были позволить новому искусственному телу двигаться пластично.
Раз за разом профессор переписывал программу сборки, чтобы сделать новое тело внука идеальным.
– Да у вас тут настоящее производство! – выдохнул Рон, нечаянно заглянувший в лабораторию.
Лаборатория действительно была наполнена трудящимися роботами. Новые протезы проверялись на прочность, управляемость, мощь. На стендах пробные фрагменты рук, ног сгибались, хватали воздух, тянулись вперед. Потом, когда эти элементы были доведены до совершенства, профессор принялся за сборку – и новые, новые, новые тесты.
Он моделировал ситуации, в которые может попасть человек: автомобильная катастрофа, падение с высоты, выстрел или ножевое ранение. И изготовленная секунду назад модель летела с высоты на бетонный пол, поскрипывала под прессом, отражала пули. Профессор остановился, только когда осознал, что на скелетном каркасе и подключенных к нему протезах уже не остается даже царапин и вмятин, а все механизмы работают безупречно.
Он разработал дополнительные функции для тела Мартина. Из фаланг пальцев механической руки при определенном сигнале выдвигались тонкие и острые шипы.
– Покрытие, которое я разработал уже давно, заменяет и превосходит по прочности и способности к регенерации человеческую кожу, – спокойно размышлял профессор. – Даже если шипы пронзят оболочку, рана не причинит Мартину ни малейшего беспокойства,
