христианство. И это впечатляло. Я продолжала читать с благоговением и восхищением. Армения, где причалил ковчег Ноя. Армения, где был придуман алфавит. Гордая нация, существующая три тысячи лет. Мне нравились эти слова. Благодаря им я чувствовала себя бесстрашной. Отважным воином, почти Тиграном Великим. Может быть, какая-то высшая сила выбрала меня, чтобы я вернула Армению на карту. Если Шер (по фамилии Саркисян!) не собиралась возвращаться к своему народу, может быть, это стоит сделать мне. У Фонды был Вьетнам, у Стинга – джунгли, но Армению пока еще никто не выбрал. Я закрыла глаза. И представила свое лицо на почтовой марке.
Я подготовилась к поездке. Связалась с армянами, которые назвали мне имена других армян, с которыми тоже можно связаться. И где они прятались все это время? Каждый встреченный мною армянин хотел помочь. В моей записной книжке было больше фамилий, заканчивавшихся на «ян», чем в телефонном справочнике города Фресно[8]. Сумка была набита «сувенирами», которые меня попросили привезти. Зажигалки «Bic», жевательная резинка, колоды карт, бижутерия, шарфы, кофе, туалетная бумага, бумажные салфетки, детская одежда, игрушки и мои глянцевые фотографии «восемь на десять». Последний пункт был очень важен, как мне сказали: «Ты – знаменитая армянка. Люди будут гордиться».
К тому времени, как я села в самолет, я была похожа на Маргарет Мид, готовую исследовать аборигенов. Я везла с собой видеомагнитофон, маленький кассетный проигрыватель и 35-миллиметровую камеру. Я была взволнована. И полна надежд. Я знала, что когда моя нога ступит на армянскую землю, я окажусь дома.
Именно сейчас я хотела перефразировать Томаса Вулфа: «Домой возврата нет в первый раз»[9]. Когда 19 часов спустя (именно столько времени я провела на борту самолета дьявольской авиакомпании «Аэрофлот») я на самом деле ступила на землю, я могла только благодарить Бога за то, что выжила. В салоне самолета жужжали мухи, с потолка свисали куски обшивки, ремни безопасности не пристегивались, а стюардесса проспала весь полет. Прямо перед взлетом два пилота, шатаясь, бродили по проходу. Я была уверена, что они искали кабину. Но ни один из трехсот пассажиров-армян, с которыми я летела, не жаловался. На самом деле, они казались счастливыми. Мужчины стояли в проходах, курили одну сигарету за другой, смеялись. Женщины сидели в теплых пальто, сторожа свои сумки. Люди пели. Они возвращались домой к тем, кого любили. Меня еще никогда не окружало столько армян. У нас были похожие черты, одинаковый цвет кожи. Но мы казались совершенно разными.
Прохождение таможни заняло четыре часа. За застекленными отсеками стояли вооруженные русские солдаты. На пути из аэропорта в отель я видела, как на обочине дороги резали овец, босоногие дети спали в домах-времянках, я видела заброшенные недостроенные здания. За окном стояла сорокаградусная жара. И куда бы я ни посмотрела, повсюду были скалы. Я знала, что Армению называют «землей камней» и только десять процентов ее территории покрыты лесами. Она казалась такой бесплодной и выцветшей.
Во Фресно проживает около 50 000 армян, что составляет примерно 11 % населения города.
Имеется в виду книга Томаса Вулфа «Домой возврата нет».
