унеслоНе расцвело
Во что-то большее
Быть может
Много лет спустя
Тепло руки и ветерок дыханья
Чуть слышимый мотив воспоминанья
Напомнят, пропоют неуловимым голоском,
И станет грустно…
Пусто…
Обращение к осени
Отчего звучание
Грусти, неухоженность,
На душе молчание,
В теле – заторможенность.
Почему из целого
Я дроблюсь на части,
Почему несмело я
На холст сыплю краски.
Отчего щербатая
Вялость, неуверенность,
Отчего проклятая
Самсебяпотерянность?
Мухами засижена
Серость неба влажного
И в листе не вижу я
Голубя бумажного.
Днем хожу, как в сумерках,
Ночью – сплю без памяти,
Где была безудержность —
Там сейчас – подавленность!
Придавила сыростью,
Растерял товарищей…
Ты ко мне – с немилостью,
Я к тебе – с усталостью.
Моему столу
Стол жил, он был одушевленный,
Он с деловитостью салонной
Нес груз спокойных пыльных лет,
Дыша степенной мрачной силой.
Его и время обходило,
Как будто мраморность могилы
На нем оставило свой след.
Он жил безмолвностью чернильниц
С засохшей многолетней пылью,
Забывших поцелуй пера,
Часов усталым хриплым боем,
Давясь бумагой деловою
И подминая под собою
Немую исповедь ковра.
Он раздавал дождем идеи,
Дарил то взлеты, то паденья,
В нем бились небо и моря.
И, развернув хребет усталый,
Он становился пьедесталом,
И наблюдал, как поднимало
Перо явлений якоря.
Он не просил наград за это,
Он был непонятым поэтом
И генератором идей.
Не помышляющий о славе,
Молчун, не признанный по праву
Сносил неверия отраву
И равнодушие людей.
Был праздник, вечер хлеба-соли,
Совсем другой одели столик
Во вкусный, праздничный наряд,
Но гости, принося букеты,
Их в вазы ставили на этом,
Смеялись: – мнишь себя поэтом —
Так принимай цветов парад.
Я видел, в сказочном убранстве
Мой стол как будто улыбался,
Произнося чуть слышный стих.
И в лунном свете дивной ночи
Бумаги пыльные ворочал
И восхищенно пялил очи
В застывший фейерверк гвоздик.
Русалка
Русалка пела песню
Про городок картонный,
Про карточный домишко,
О том, как храбрый гномик
Ягу перехитрил,
О том, как пели птицы,
О чем молчали рыбы,
О том, как засыпают
В долинах
