молитву перед едой. Неистребимая привычка, с детства. Кирилла это раздражало дико. Особенно если друзей приводил.
– Ну как прошло сегодня? – осторожно спросила она, накладывая мне макароны.
– Как-как… – уставился я в белую клеёнку стола. – Всё так же… будто сама не знаешь. Мотают нервы… для того и придумано.
– Я надеюсь, ты не выступал там? А то ведь индекс понизят…
– Не учи ученого, – я так сдавил вилку, что слегка погнул. – И так противно, словно дерьма наелся, а тут ещё твои наставления.
– Саша, успокойся. Ешь котлеты, они вкусные, – Лена сидела напротив меня, подперев ладонью впалую щёку, и смахивала на жареную рыбу.
– Да, вкусные, – сухо подтвердил я, хотя сейчас мне что котлеты, что рубероид – всё было едино.
– Мне сегодня Юрченкова звонила, из Ю-Центра, – сообщила Лена. – Говорит, у твоей справки по зарплате кончился срок. Сейчас ведь октябрь уже, а ты в августе брал.
– Завтра новую возьму, – кивнул я.
– Саша, не спи! – Лена смотрела на меня самым неприятным взглядом, на какой только способна: взглядом кролика, гипнотизирующего удава. – Ты слышишь меня? Надо же, в конце концов, что-то делать!
– Ты о чём? – я притворился, будто не понял.
– Я про Кирилла! – в её голосе послышались звенящие нотки. – Суд 14-го ноября, а мы с тобой даже не чешемся!
Я отодвинул тарелку с недоеденным.
– А как, по-твоему, следует чесаться?
– Адвоката нанять, – завела она старую шарманку. Ну, пойдёт сейчас по новой…
– Интересно, на какие шиши? Тебе напомнить, сколько стоит день адвокатской работы? Напомнить, сколько на картах лежит у меня и у тебя? Даже если всё выскребем, хорошему адвокату это будет совсем не интересная сумма. А плохой адвокат однозначно бесполезен. Я не уверен даже, что и хороший чем-то поможет. Сама видишь, что творится в стране!
– Это не вчера началось! – она добавила в голос металла. – Надо было заранее готовиться. И уж во всяком случае не подписываться на десятину!
– Ага-ага! – взвился я. – А кто мне плешь проедал, что будет стыдно в храме людям в глаза смотреть? Кто бегал советоваться к отцу Алексию? Как будто непонятно, что он насоветует…
Лена собрала тарелки со стола и громко сгрузила в мойку.
– Саша! Ну что ты вертишься, как уж на сковородке? Надо что-то делать! Иначе у нас ребёнка отберут, насовсем! Ты что, не понимаешь?
Я понимал. Очень хорошо понимал. День шестого сентября… чёрный день календаря.
Погода стояла совершенно летняя, солнышко светило, птички пели. Мне, впрочем, было не совсем до птичек… пока на основном объекте мудохались с фундаментом, нашу бригаду поставили на другой дом, тянуть встроенную электрику. И Ленин звонок был совсем уж некстати.
– Саша! – слова её шелестели в трубке точно пожухлые листья, какими они станут к ноябрю. – Кирилл пропал!
