руках.
Запустил, завертелся, все замерли, как на
последнем,
В гробовой тишине: «Ставки сделаны,
больше их нет»,
И на тридцать шестом, встал как
вкопанный, для кого-то расстрельный,
Для кого-то мешком по башке, но со
звоном невидных монет.
Кто в слезу, кто-то нервно курил
сигарету,
У кого-то от выигрыша руки тряслись на
х од у,
Но отсюда ни тем, ни другим, точно
выхода нету,
Казино не щадит и свою точно знает
и г р у.
04.09.14.
У всего есть глаза…
У всего есть глаза, но не каждый их сразу
заметит,
У вещей тоже есть, и они тоже смотрят
на нас,
Может в зеркале как-то моргнёт, с
занавесок нас кто-то приметит,
И с окна в вашу комнату взгляд
ниоткуда, но всё же все в глаз,
Та же вешалка вам подмигнёт ненароком,
и в кладовке забытый ушат
Темным оком стрельнет одиноко: я же
тоже когда-то забытый здесь клад.
Да, все вещи на нас, мы на них, ничего в
них не видя, жаль, конечно, слепы,
Нам бы их хоть бы как поддержать, но
они все молчат, потому что забыты,
Но когда-то поймем, что мы сможем и их
всё ж понять,
Кто кого пересмотрит, конечно, не знаю,
но один мне случайно сказал пианист,
Когда он потихоньку играет ночами,
то в глаза со слезами, всё смотрит с
печальными нотами лист.
04.09.14.
Принесите челюсть пожевать…
Принесите челюсть пожевать,
Всё врачи отняли, паразиты,
Деньги взяли, а потом плевать,
Что неделю вы почти не сыты.
Эскулапы, дали волю вам,
Имплантанты резко подскочили,
Вкрутят, ждут, вдруг выпадет к ногам,
А деньгу заранее спросили.
И не спросишь их: кто виноват?
Скосят, мол, здоровье виновато,
Не прижился, жаль, неси назад,
Всё по новой, начинай сначала.
Я бы ночью встретил тех врачей,
И спросил с пристрастием тихонько:
«Доктор, сколько нужно вам детей,
Чтобы жить безбедно и достойно?!»
Сколько вы от доброты души,
Чтоб набить себе карман глубокий,
Рвали коренные, не спеши.
Не ответишь, если и захочешь.
Сколько вас сбежало впопыхах,
К родине, где все чуть эскулапы,
А теперь назад: «Привет, Абрам,
Хайм, привет,
