Семенович, мы вас ценим и уважаем, но психиатрическая экспертиза покойников не входит в ваши должностные обязанности, – оборвал его следователь. – В заключении прошу писать по существу, а не так, как вы любите. Без всяких там… – он поморщился. – В общем, я хочу видеть там только одну фамилию: вашу! Никаких Бонч-Бруевичей!
– Нельсон-Джоунс, – тихо поправил Эдик. – Всемирно известный психотерапевт, автор научных трудов.
– Вот именно. Давайте на сей раз без них обойдемся! И конкретно причину смерти потерпевшего прошу указать. Не «умер от печали» или там, – следователь хмыкнул, – «вследствие низкой фрустрационной толерантности», а калибр и марку оружия, из которого он застрелился, и характер нанесенных им, то есть оружием, повреждений. Над вашими опусами, между прочим, вся прокуратура хохочет! Мы их в Москву отсылаем. Просят. Это, говорят, нечто! Судмедэксперт – психотерапевт! Это все, конечно, занятно, но работать-то кто будет? А? Эдуард Семенович? Этот ваш… Фрейд? Да он сам давно покойник! Прошу из суда больше цирка не устраивать! Так что… Займитесь своим делом!
– Да, пожалуйста!
Он заметил, что у Эдика от обиды губы дрожат. Следователь, пожалуй, погорячился. Не стоило так наезжать на Мотало. Сам-то он кто? Мальчишка! В органах без году неделя. А Мотало двадцать лет отпахал. Опыт у Эдуарда Семеновича огромный, работу свою не любит, это да. Ну не повезло человеку! Когда Эдик получал высшее образование, профессия психолога была экзотикой, а о психотерапии мало кто слышал. И лечение для всех сомневающихся в целесообразности бытия было одно: психушка. Хочешь жить в обществе, будучи свободным от общества, переселяйся в палату номер шесть, там таких много. Советский человек буржуазную заразу подхватить не мог, и вообще, душа – это из области религии, а религия – опиум для народа. Кто бы мог подумать, что пройдет совсем немного времени и жизнь в стране коренным образом изменится! Сейчас лечить душу моднее, чем тело, и где только этому не учат!
Поэтому Эдуард Мотало чувствует себя жестоко обманутым. Он считает, что его призвание – психотерапия. Но переучиваться, когда тебе за сорок, уже поздно, да и деньги нужны. А денег у Эдика нет никогда. Как там говорится? В тридцать лет жены нет, и не будет, в сорок лет денег нет, и не…
Тьфу ты! На себя посмотри! Четвертый десяток пошел! Ни жены, ни…
– Эдик, постой!
– Отстань!
– Да брось ты! Наплюй на этого щенка! Я-то знаю тебе цену! Мотало! Ну? Забей!
– Они смеются… Ты слышал? Смеются… Да они просто ничего в этом не понимают!
– Согласен: не понимают.
– Андрон… Это же тупые, ограниченные люди… Серость…
– Точно!
– Им бы только… Показатели… Деньги… Везде эти проклятые деньги…
Эдик с ненавистью посмотрел на высокие заборы. Сказал с тоской:
– Я, кажется, понимаю, почему он застрелился…
– Тихо-тихо-тихо… Ты же только что сказал, что его убили. Сам себе противоречишь. Ты, вот что… Не раскисай. Приходи вечерком ко мне. Мама на даче, так что
