оказалась плотная картонка-иконка, похожая на недорогие образки, продающиеся в каждой церковной лавке. На этой же вместо привычных строгих ликов, изображался какой-то странный синий крест в рамочке из цветочков кислотных окрасок.
– Что там у тебя? – тут же подскочила Тайка, ей уже надоело изображать пристальный интерес к разбросанному повсюду барахлу.
– Вот.
– Интересно…
– Мы можем это забрать? – обратилась я к неподвижной фигуре у дверного косяка.
– Разумеется.
Она даже не поинтересовалась, чего такого мы обнаружили.
Для пущей важности мы еще пошатались по комнате и засобирались восвояси. На последок Н. Н. снабдила нас листочком из блокнота, где были записана куча телефонов, ее собственных и неизвестного нам Игоря Дмитриевича. Распрощались без слез и объятий.
Очутившись на улице, вздохнули с облегчением, шумная вечереющая Москва показалась такой живой, бодрой, настоящей…
– Ну и кунсткамера, – покачала головой Таиска, вынимая из сумки пухлый голубой конверт и заглядывая внутрь.
– Жуть, леденящая душу, – кивнула я. – Заметила, что в Ириной комнате нет зеркала? Ни одного.
– М-да, для девичьей светлицы, прямо скажем, странновато. Надо было еще на комнату сестры взглянуть. Хотя, какой в этом смысл. Нет, ну могила, да?
– Еще какая. Есть не хочешь?
– Очень хочу.
У метро взяли по хот-догу.
– Итак, что у нас есть? – я примеривалась к булке, надеясь откусить аккуратно и не заляпаться кетчупом.
– Тыща долларов, – ответствовала Таюха с набитым ртом.
– Не надо было брать деньги…
– Как это не надо? – возмутилась пожирательница хот-догов. – А чего ради я должна из собственного кармана оплачивать транспортные и всякие другие непредвиденные расходы? Расследование дело очень дорогое, сама знаешь.
– Да, но все-таки я как-то себя неуверенно чувствую, на самом деле мы же не работаем в «Фараоне», получается, мы незаконно…
– Если бы мы работали в «Фараоне», то запросили бы в десять раз больше, – Тайка метко запустила остаток булки в ближайшую урну. – Чего ты беспокоишься? Мы же не прикарманили эти деньги просто так, мы же реально собираемся провести расследование.
Но я все равно терзалась и сомневалась, опасаясь, что рано или поздно мы можем крупно вляпаться.
Удивительно, но резиновый хот-дог с крахмальной сосиской благотворно подействовал на мой отравленный алкогольными спиртами организм – притихла наконец-то гадостная тошнота, посветлело в голове, зато смертельным образом захотелось спать.
– Сена, – откуда-то из далека-далека доносился Тайкин голос, – я сейчас к себе поеду, завтра на работу иду за расчетом.
– Угу, – сонно кивала я, пытаясь отыскать
